А затем он увидел то, что мог бы заметить и раньше, если бы не следил так внимательно за Сирис. На склоне был еще один всадник, чуть поодаль, он неподвижно сидел в седле и тоже смотрел на дорогу. На коне сидел даже не один, а два человека. Один из них был одет в белую свободную робу, но его локоны были длинные и светлые.

Сам Ребекка. Харли почувствовал, как воздух со свистом ворвался в его легкие, и тут же осознал, что констебль рядом с ним поднимает ружье к плечу и прицеливается. Но второй всадник, с Сирис, уже почти достиг вершины и закрыл собой цель.

— Нет! — снова приказал Харли.

Он мог бы стать героем несколько секунд спустя, когда оба всадника промчались мимо него, прежде чем свернуть в сторону другого холма. Но снова всадник в темном балахоне оказался между Ребеккой и пулей, которую констебль мог бы всадить в нее… в него. А Сирис так крепко прижималась к груди так называемой дочери, что нечего было и думать стрелять в него. А если бы они вышли из укрытия и потребовали у всадников остановиться и сдаться, то те наверняка затоптали бы их.

Поэтому минута, когда он мог бы стать героем, прошла, и он познал горечь поражения.

Ему стало еще тяжелее, когда темный всадник поехал вверх по холму и Харли увидел, что голова Сирис повернута набок, а глаза широко открыты. Какую-то долю секунды, растянувшуюся в вечность, они смотрели друг другу в глаза.

Он предал, и его предали. Хотя, как оно было на самом деле, он и сам точно не знал.

Марджед молча прижалась к Ребекке. До сих пор ей не приходилось скакать во весь опор, сидя боком, без седла, на коне, который мчался по неровной бугристой местности. Ей оставалось только полностью довериться мастерству человека, к которому она прижалась.

Неужели их преследуют? А вдруг они едут прямо в ловушку? И как Сирис оказалась на дороге? Что, если бы их с Аледом задела единственная выпущенная пуля? А если бы поймали Ребекку? Может, еще поймают? Она невольно крепче сжала объятия.

— Это был Идрис Парри? — спросила она, заговорив впервые после того, как Алед спас Сирис. — Что он сказал?

— Значит, так зовут этого мальчика? — спросил Ребекка. — Он предупредил нас, что идут какие-то люди — вероятнее всего, констебли. При этом он указывал в сторону Тегфана. Женщина, наверное, пришла сообщить то же самое. Она знакомая Аледа Рослина?

— Это Сирис Вильямс, — сказала Марджед. — Они должны были пожениться, но Сирис противница насилия и разрушения. Она расторгла помолвку.

— Но сегодня она пришла, чтобы предупредить его, — сказал Ребекка. — По-моему, мы уже в безопасности, Марджед. Преследователи оказались далеко позади, к тому же я поехал окольным путем.

Она впервые за время поездки посмотрела по сторонам и поняла, что он не направился сразу домой.

— Ты видишь, как все это опасно, Марджед? — спросил Ребекка. — Некоторых из нас сегодня могли поймать или даже убить. Алед и его женщина были очень близки к этому. И дальше легче не будет. Это только начало.

Она вновь уткнулась лицом ему в плечо.

— Я знаю, — взволнованно произнесла она. — Я знаю. И можешь не продолжать, я знаю все, что ты собираешься сказать. Не надо. И прошу тебя, остановись и сними эту маскировку. В таком виде ты гораздо больше рискуешь быть пойманным.

Она понемногу приходила в себя от пережитого волнения и начала понимать, что могло случиться и что еще может случиться в эту ночь.