Серые глаза майора смотрели равнодушно.

— Да, товарищ генерал. Можно, я закурю?

Ершинский кивнул.

— Теперь не допросишь. Он где-то здесь. И Бачурин с ним. Ну и сошки поменьше…

Фокин промолчал. В стороне от общего скопления машин он увидел два высоких пижонистых «Рэйндж Ровера». Начальство «Консорциума» питало слабость к комфортабельным внедорожникам. Стекло в передней машине было опущено, над ним, склонившись, стоял человек в длиннополом кожаном пальто разговаривал с кем-то внутри.

Спички не зажигались. Выражение озабоченности на лице Ершинского сменилось недоумением.

— А с чего это ты на «бычки» перешел?

Фокин вынул изо рта окурок, удивленно осмотрел и сунул обратно в пачку.

— Устал. Голова кругом идет.

— Как думаешь, это связано с твоим делом? — спросил генерал.

Фокин пожал плечами.

— Ну, ты темнила известный! — то ли одобрительно, то ли осуждающе сказал Ершинский. — Потереби своего информатора. Хоть ты маскируешься, но я не мальчик — у тебя есть в «Консорциуме» свой человек! Сто процентов есть! Хотя и не очень высокого уровня… Так вот дерни его и расспроси! В три часа я докладываю Председателю и мне нужно ориентироваться по версиям: связывать твое расследование с этим взрывом, или нет… Сделаешь?

— Постараюсь. Только…

— Что «только»? — насторожился генерал.

Фокин зацепил, наконец, целую сигарету.

— Мой человек скорей всего тоже здесь. Среди трупов.

— Вот так?

— Да. Но я все равно постараюсь.

Ершинский кивнул, сел в машину и уехал. Фокин подошел к соседнему «уазику», взял у водителя радиотелефон, потыкал железным пальцем в кнопки.

— Наташ, привет. Как дела?

— Нормально, Сережа, — промурлыкала трубка. — По радио передавали, на Ломоносовском какой-то жуткий взрыв, десятки трупов. Это правда? Ты не оттуда, случайно?..

— Я радио не слушаю, — сказал Фокин. — Сегодня у меня доклад руководству, а потом я Чуйкову одно дело обещал… Часам к восьми освобожусь.

— Вообще-то сегодня Валентинов день, мой милый!

— Это что такое?

— Спроси у своей секретарши. Нет, лучше не спрашивай Я тебе сама расскажу.

— Ты только аккуратно. Помни про осторожность. Помни все, чему я тебя учил.

Наташа засмеялась.

— Конечно, я все помню. Рука в сумочке и так далее. До вечера.

— Пока.

Фокин вернул телефон и направился к передвижной лаборатории. Сименкин выскочил ему навстречу.

— Титан, товарищ майор. Особо чистый титан с необычными присадками. По-моему, такой используется только в космической промышленности.

— Чего ты такой дерганый? — подозрительно спросил Фокин и, наклонившись, учуял свежий водочный дух.

— Хочешь, чтоб я тебе матку вывернул?

— Ваша воля, — потупился эксперт. — Я все сделал на совесть, как мог. Только расслабиться надо — иначе этого не вынести. Сто пятьдесят всего…

Майор посмотрел на него, словно бетонной плитой придавил.

— Смотри никому на глаза не попадись! И тем скажи, кто остальные триста пятьдесят оприходовал. А то я вас по стенкам размажу!

Краса и гордость столичных моргов — черные пластиковые пакеты, совсем как в голливудских боевиках, с той только разницей, что здесь нельзя сделать эффектное «вжжжик», поскольку замки-«молнии» отсутствуют, вместо них — обычные завязки.