-  Не угадал, - ответил он. - Я тоже не пью алкоголь.

    -  Мама не разрешает? - поддел его Владислав в отместку за обвинение в молочном пьянстве.

    -  Чувство собственного достоинства! - ледяным тоном отчеканил черт. - Мало чести в желании нахрюкаться в зюзю и завалиться спать у забора. Тьфу…

    -  Мощно, - пробормотал Владислав. Черти сразу же выросли в его глазах. - А не скажешь, кого обычно видят напившиеся в зюзю черти? Толпу зеленых алкоголиков, просящих подкинуть мелочишки?

    -  Понятия не имею, - ответил черт. - И вообще, если бы я напился, то не я тебе мерещился бы, а ты - мне.

    -  И как определить, кто кому привиделся? - не сдавался Владислав. - Ведь не исключено, что происходящее со мной - выдумка твоего больного воображения.

    -  А это очень просто определить, - пояснил черт. - На чьей территории происходит встреча, тот и виновник торжества.

    Владислав призадумался: а ведь правда. Ни один алкоголик не говорил о том, что попадает в места, населенные зелеными чертями, зато каждый второй говорит, что видит чертей, притаившихся в темных углах и грозящих оттуда кулаками.

    Минут пять прошло в тишине: каждый пытался понять, что же, черт побери эти заумные загадки, стало причиной видения черта трезвенником? Из-за чего произошел сбой, и невозможное воплотилось в реальность?

    «Не могу же я, в самом деле, видеть чертей из-за приема лекарств? - размышлял Владислав, вспомнив, что после обеда принял тридцать капель спиртового раствора. - Мизерное количество принимаемого опьянит разве что муравья. А я и с полного флакона ни в жизнь не захмелею - там всего пятьдесят миллиграммов!»

    Черт нарушил молчание первым.

    -  Слушай, Владислав, - сказал он. - Я тут подумал, и вот что пришло мне в голову: а вдруг ты и раньше нас видел, только не придавал этому внимания? Вспомни! Может, тогда сумеем понять, в каких случаях мы начинаем тебе мерещиться?

    Владислав отрицательно покачал головой.

    -  Единственное место, где я мог вас видеть - это телевизор или кинотеатр, - сказал он. - На худой конец, на картинках и древних гравюрах. Живые черти до сегодняшнего дня мимо не пробегали и глаза не мозолили. - Владислав выключил телевизор. - Кстати, ты знаешь мое имя.

    -  Да, а что?

    -  А сам не представишься? Не люблю разговаривать с анонимами.

    -  Меня зовут Липсик, - сказал черт. - Будем знакомы?

    -  Будем, настырная галлюцинация.

    Имя для адского жителя выглядело достаточно простым, чтобы поверить в искренность черта, но с другой стороны, а почему бы и нет? Черти за тысячи лет общения с людьми могли позаимствовать немало человеческих имен, и так их называть гораздо удобнее, чем произносить заковыристое адское имя. Как в фэнтезийных книгах молодых авторов, где главные герои-эльфы с длинными именами вроде Эйлитионор Тыодорус Подруле Сюррен Дыхы сокращают их до лаконичного «Эй, ты! Подь сюды!»

    Представившись, черт задумался над проблемой. Владислав не торопил его с ответом: пусть думает, сколько пожелает. И хорошо бы, если он думал до тех пор, пока способность видеть чертей у Владислава не пройдет. В конце-концов, даже упившиеся алкоголики перестают видеть чертей через определенное время после распития чего бы то ни было. А когда черти перестанут ему мерещиться, жизнь войдет в привычное русло, и ни один чужой алкогольный кошмар больше не начнет вести с ним непринужденную беседу о житье-бытье.