Но раз он явился на зов, значит, пребывал во власти бутылки. Худшее из возможных известий: я почувствовала, как глаза снова стали наполняться слезами.

— Господи, Дэвид, ну что же это? Прости меня! Я непременно тебя найду. Должен же быть способ это исправить, сделать все…

Он двинулся. Более быстрый и пугающий, чем джинн, он приблизился вплотную с такой скоростью, что я и крикнуть не успела.

Его черные, когтистые руки прошли сквозь меня и погрузились… в золотистый резервуар силы, полученной мною от Льюиса.

Почему? Как? Ифриты не могли забирать энергию у людей, даже у Хранителей!

Но он мог.

— Нет! — закричала я, пытаясь отпрянуть, споткнулась, грохнулась, что-то острое полоснуло меня по плечу, что-то твердое воткнулось в спину. Стукнулась я так сильно, что из меня вышибло весь воздух и все вокруг на миг затуманилось.

Он никуда не делся: когда я открыла глаза, он склонялся надо мной, черный, сплошные углы и грани. В нем не было ничего ни от человека, ни от джинна, ничего, делавшего его частью этого мира.

А потом он вдруг замерцал и обрел плоть, кости, кровь, бьющееся сердце. Стал реальным. Джинном в человеческом облике. С отливающими медью волосами, горящими глазами, кожей, как полированное золото.

— О боже! — пробормотал он, отшатываясь от меня, в то время как на нем формировалась одежда — синие джинсы, расстегнутая фланелевая рубашка, его драповое оливковое пальто. — Я не хотел… Джо…

— Ты где?

Это все, что мне удалось из себя выдавить. Он забрал у меня столько энергии, что, кажется, даже в клетках ее осталось недостаточно для поддержания жизненных процессов.

— Скажи…

Наклонившись, он поднял меня на руки, уткнувшись лицом в шею. От него тянуло обжигающим жаром, энергией моей похищенной жизни. Его мучительный крик дрожью пробежал сквозь меня, но я закрыла ему рот рукой и повторила:

— Дэвид, скажи мне, где ты.

Он плакал. Плакал! Человеческие слезы катились из нечеловеческих глаз, слезы отчаяния, в каком я никогда его не видела. Слезы ярости и безысходности.

— Не могу, — промолвил он. — Прости. Я ведь говорил, чтобы ты остановила меня. Говорил…

— Эй! А ну поставь ее!

Я заморгала, ощутив поворот: Дэвид, так и держа меня на руках, обернулся на звук. Сара стояла футах в десяти от нас, держа обеими руками — что это у нее было, сковородка? Ага, здоровенный железный ковш. Весивший, надо думать, фунтов двадцать. Руки ее дрожали от напряжения: попробуй-ка подними этакую железяку.

— Я не шучу, — крикнула она и шагнула к нам. — Отпусти сестру, кому сказано. Сейчас же, а то получишь!

— Все в порядке, — сказала я, чувствуя, как мир вокруг меня растворяется в серой дымке. Я цеплялась за него из последних сил.

— Не надо, Сара. Это Дэвид.

Она остановилась в растерянности. Костяшки сжимавших железяку пальцев побелели

— Мой парень, — удалось выговорить мне.

— Ох!

Сара выронила свое оружие, упавшее с металлическим лязгом, и принялась вытирать пальцы об джинсы.

— Я это… извиняюсь. Но… Джо? Ты в порядке?

— Она упала, — ответил за меня Дэвид надтреснутым голосом. Подняв взгляд, я увидела, что он успел сформировать очки, и его глаза под ними уже тускнели, обретая карий, человеческий цвет.

Правда, для человека он все равно был слишком прекрасен, но, возможно, я была необъективна.

— Я вынесу ее отсюда.

— Прости, — прошептала я и обвила руками его шею. Его тепло и сила окутали меня, укрывая и защищая.

— Я люблю тебя.