Вика презрительно фыркнула.

– Ты так считаешь? А я уверена, что это был досконально разработанный план.

– Ну, в принципе, Пушкарева неплохой аналитик.

Вика моргнула, но поторопилась кивнуть.

– Вот и я о том! Но что он в ней нашел, мне кто нибудь объяснит?

Воропаев обнял ее за талию.

– Когд нибудь Андрюша напишет мемуары, из них мы все тайны и узнаем.

Шестикова рассмеялась.

– Наверное, наверное. Раньше точно не расколется, мне назло молчать будет. Дождется пока мне стукнет семьдесят, и слава мне уже будет без надобности.

– А ты всерьез рассчитываешь прославиться на имени Андрюши Жданова? Я думал, ты умнее, Лен.

Катя повернулась лицом к свекрови, потом осторожно дотронулась до пылающих щек.

– Жарко? – шепнула ей Маргарита.

Катя кивнула, снова стала смотреть на подиум. Чувствовала чужие взгляды, прикованные к ней, и старалась не обращать на них внимания. Хотя, еще помнила, каким возмущенным взглядом ее Кира просверлила, когда они с Андреем появились в зале рука об руку. До сих пор мороз по коже.

Маргарита осторожно дотронулась до ее руки.

– Ты присядь, я попрошу тебе воды принести. Ты, вообще, хорошо себя чувствуешь? Не тошнит?

Катя неопнимающе нахмурилась.

– Да нет. С чего бы?

Та странно замялась.

– Ну, всякое бывает. – А как только вернулся Андрей, строгим голосом проговорила: – Выведи Катю на свежий воздух, ей душно.

– Тебе душно? – Они пробирались мимо гостей, плотным кольцом окруживших подиум, улыбались и кивали знакомым, и Катя только вздохнула с облегчением, когда они из зала вышли.

– Мне не душно, – проворчала она, – мне тошно. Андрей, нас все обсуждают!

– Да и пусть обсуждают, тебе жалко, что ли? Повод то хороший.

– Правда? – ахнула Катя в притворном удивлении. – Замечательно.

– Не вредничай, – попросил он. Они подошли к перилам просторного балкона, посмотрели вниз, и Андрей жену обнял. – Родители рады, между прочим. И твои, и мои. Ты ведь хорошая дочь, ты должна быть собой довольна.

– Убери руку от моей груди, ты платье мне мнешь.

Жданов расстроенно вздохнул и руку убрал. Но пожаловался:

– Ты не чуткая, Катерина.

– Да, я не чуткая. Тебе ведь не нужна такая жена? Я буду тебя пилить, направлять тебя на путь, которым ты идти совсем не хочешь. И, вообще, у нас разные привычки и интересы.

Жданов с готовностью кивнул.

– Точно, ты даже сексом со мной не занимаешься.

– И я про то же! – Она повернулась к нему и с горячностью продолжила, точнее, попыталась: – Андрей, мы должны серьезно отнестись к нашим противоречиям…

Он за подбородок ее взял, потом поцеловал в губы. А когда отстранился, с довольной улыбкой проговорил:

– Обожаю, когда ты мне перечишь. Так приятно заставлять тебя молчать.

Катя сурово сдвинула брови.

– Ты меня совсем не слушаешь.

– Я слушаю, милая. Иногда мне даже смешно. Ты не замерзла?

Она отвернулась от него, расстроенная еще одной неудачной попыткой. Андрей же улыбнулся, и обнял ее одной рукой за плечи, закрывая от прохладного вечернего ветра. Прижался губами к ее щеке.

– Не грусти. Разрешаю тебе дома попробовать еще раз.

– Зачем? Ты все равно меня всерьез не воспринимаешь.

– Воспринимаю, – удивился он. Подумал и решил добавить: – Только тебя я всерьез и воспринимаю.

Катя, кажется, не поверила, а, возможно, попросту не прониклась его словами. Промолчала, они постояли еще немного, потом решили вернуться в зал.