– Я вижу, вас трое? – были ее первые слова.

– Да, это Давид Стенфельдт, наш друг, – ответила Анника.

А Юнас добавил:

– Он отлично ухаживает за цветами.

– Вот как?

Казалось, фру Йорансон засомневалась, но в конце концов впустила всех троих.

– Что ж, очень мило с вашей стороны, – сказала она, оглядев каждого. – Проходите, я вам все покажу! Дело в том, что я этот дом снимаю и не хочу, чтобы тут шастали посторонние люди.

Она повела ребят в комнату.

– Ей не нравится, что я тоже пришел, – прошептал Давид.

– Мы не обязаны сразу же соглашаться на эту работу, – прошептала в ответ Анника, – не будем ничего ей обещать, просто посмотрим.

– Чтобы вам не бегать по разным комнатам, я выставила почти все цветы на кухне, – сказала фру Йорансон. – Но, может, лучше все же начать с гостиной?

Она повела их через буфетную.

– Похоже, она нервничает, – прошипел Юнас и завозился с магнитофоном.

– Даже не думай! – возмутилась Анника.

– Господи, сколько же этих цветов! – сказала фру Йорансон.

– Ну что, похоже на твой сон? – шепнула Анника Давиду.

Давид кивнул, а фру Йорансон продолжила:

– Да, цветы – большая проблема в этом доме.

– А дом, наверное, старый, да? – спросил Юнас.

– Да, не вчера построен! Думаю, век семнадцатый восемнадцатый. И цветы как будто такие же старые. Видно, они переходили по наследству из поколения в поколение. По слухам, один из них – совсем древний, но я точно не знаю какой. Короче говоря, цветы не мои, они часть дома, и уносить их никуда нельзя. Да, такие вот странные цветы!

И фру Йорансон презрительно усмехнулась. Было ясно, что она не любит эти растения.

Она принесла цветы и со второго этажа тоже, расставив их в кухне и гостиной.

– Так вам не придется подниматься наверх и бегать по всему дому, – объяснила она.

Она явно не хотела, чтобы дети ходили по дому, – может, боялась, что они устроят беспорядок.

Вдруг наверху хлопнула дверь или окно – где то был сквозняк, и фру Йорансон пошла посмотреть, что случилось. Дети ненадолго остались одни.

– Ну что, Давид, похоже на твой сон? – снова прошептала Анника.

Давид не сразу ответил, он застыл, уставившись на одинокий цветок на окне. Рядом в углу стояли старые напольные часы. Взглянув туда, Анника и Юнас сразу все поняли. Цветок! Часы! Объяснений не требовалось.

Анника подошла к цветку.

– Он завял, листья совсем поникли…

– Оставь! Не трогай! – прошептал Давид.

Дети услышали шаги фру Йорансон: она возвращалась.

– Что будем делать? – быстро прошептала Анника. – Соглашаемся или как?..

Юнас подскочил к ним и предложил «салмиак».

– Надо все хорошенько обдумать, – ответил он. – Сосредоточьтесь!

Но Давид не обратил на него никакого внимания.

– Да, да! Соглашайтесь, – еле сдерживаясь от нетерпения, сказал он Аннике.

Когда фру Йорансон вошла в комнату, Юнас рассматривал часы.

– Что ты там делаешь? – спросила она.

– Какие занятные старинные часы! Они ходят? – поинтересовался Юнас.

– Нет, эти часы не ходят! Не трогай! – ответила фру Йорансон строгим, не терпящим возражений голосом. Она явно не собиралась ничего объяснять.

Но Юнас не мог оторваться от часов. Он постучал по футляру. Фру Йорансон повысила голос:

– Говорю же тебе, не трогай! Сколько я снимаю этот дом, они никогда не ходили!

Юнас отошел от часов, и фру Йорансон снова заговорила о цветах.