– Давным давно, бог знает когда… в тыща каком то году, мальчишкой я ходил играть в Селандерское поместье. Отец мой там работал, он был столяр и брал меня с собой… До сих пор, скажу тебе, я об этом жалею.

– Да что вы…

– Да что вы, да что вы – заладил тоже. А вот окажись ты на моем месте, не так бы заговорил. Этот чертов мерзавец хотел, чтобы отец распилил куклу… большую, красивую, чудесную куклу… вот так… пополам, прямо посередине… прямо у меня, малого, на глазах.

– Почему?

– Потому что подлец, вот почему. До сих пор забыть не могу. Это же убийство!

– Это была твоя кукла, Натте?

– Что ты мелешь! Я в куклы не играл. Думаешь, у моей матери были деньги на игрушки? Кстати, матушка моя была мудрая женщина и добропорядочная… она всегда говорила, что на доме том лежит проклятие. Что знаю, то знаю, а чего не знаю, того не говорю, – торжественно произнес Натте.

– Понятно, – ответил Давид.

Натте вдруг снова недоверчиво на него посмотрел.

– Понятно? – переспросил он. – Что ты можешь понимать? Этого не понять никому! Всё, некогда мне с тобой! Проваливай!

И так замахнулся, будто хотел смести Давида с дороги. Похоже, его снова что то рассердило.

– До свидания, Натте!

Давид сделал было несколько шагов, но Натте опять заорал:

– И не суйся в Селандерское поместье, если тебе все понятно! Не то огребешь неприятностей на свою голову! Слышишь?

– Слышу, слышу! – прокричал Давид в ответ.

И заспешил домой.

Цветы

– Она была хорошей покупательницей. Жаль, что она уезжает, – произнесла мама и задумчиво посмотрела на остальных.

– Кто?

– Фру Йорансон из пансиона.

– А, та самая тетенька! Темная лошадка, – сказал Юнас.

Они сидели за завтраком – мама, папа, Юнас и Анника. Пора было открывать «Рингарюдскую лавку» – магазинчик, который держали родители, – поэтому все немного торопились.

Рано утром позвонила фру Йорансон и спросила, не знает ли мама кого нибудь, кто согласился бы поливать цветы в Селандерском поместье. Не так давно фру Йорансон пришлось закрыть пансион – она неважно себя чувствовала и собиралась в санаторий для аллергиков.

– Я очень надеюсь, что она поправится, – сказала мама.

– Да, если пансион закроется насовсем, наши дела пошатнутся, – ответил папа. – Ей надо просто немного отдохнуть… конечно, мы придумаем, как помочь ей с цветами.

– Она спросила, не порекомендую ли я надежного человека, – продолжила мама. – Может, ты кого то знаешь? Она, верно, надеялась, что я сама соглашусь… но мне, честно говоря, и магазина хватает.

– Мне кажется, мы с Юнасом вполне могли бы попробовать, – предложила Анника.

– Еще чего! – возмутился Юнас. – Не собираюсь я поливать ее колючки!

– Тогда я буду ходить к ней сама! – сказала Анника и сердито посмотрела на брата.

Маме предложение понравилось. Она сразу же позвонила фру Йорансон. Как приятно, что ее дети могут помочь, когда она сама занята.

Фру Йорансон попросила, чтобы Юнас и Анника пришли к ней сегодня же в одиннадцать.

Папе и маме пора было спускаться в магазин. Юнас и Анника остались одни.

– И чего ты в это ввязалась? – спросил Юнас.

Анника объяснила, что вспомнила странный сон, о котором вчера рассказывал Давид. Вот было бы здорово попасть в дом и посмотреть, правда ли то, что он говорил. И Давиду эта идея наверняка понравится.