— Я понимаю, что имел в виду Меор, когда говорил, что она постоянно доводила его до белого каления.

Ромейн вытаращила глаза.

— Меор, — презрительно сказал Роннан, — кто такой вообще этот Меор! У него не хватает ни ума, ни силы, чтобы направлять такого мага, как Ромейн. И я думаю, что он позволял себе много вольностей. Не так ли? — при этом он взглянул на девушку.

— Мне трудно об этом судить, — ответила она.

Разумеется, ей всегда казалось, что Меор слишком на нее давит. Ее злили его насмешки, ехидство, его уверенность в том, что он самый исключительный. Но теперь она впервые подумала о том, как еще он мог удерживать ее от всевозможных глупостей? Она и без того наделала их слишком много.

— Значит, эта так называемая королева отравила своего мужа и хотела переложить вину на тебя? — уточнил Роннан.

— Да, — признала Ромейн очевидную вещь.

— Но ее все-таки осудили?

— Да.

— Однако, для этого тебе пришлось открыться?

— В какой-то степени. Это плохо?

Реджин пожал плечами. Роннан приподнял брови:

— Если и плохо, то не теперь. Теперь это даже хорошо. Может быть, Инверу пора подумать над некоторыми из своих действий.

Ромейн уже представляла себе эти действия.

— А какое нам вообще дело до их действий? — спросил Реджин.

— Теперь — никакого. Теперь следует предоставить их самим себе.

— Да, пусть травят друг друга на здоровье, — хмыкнул младший брат.

Он перевел взгляд на девушку.

— И эта королева плохо с тобой обращалась, Ромейн?

— Сначала — очень хорошо. А потом… потом она как будто сошла с ума.

— Может, действительно сошла?

— Хватит, — сказал Роннан, — сколько можно переливать из пустого в порожнее? С этим все ясно.

— Да, пожалуй, — признал младший брат.

— В таком случае, вам пора поведать мне вашу историю, — добавила Ромейн.

Она была полна решимости сидеть здесь до тех пор, пока не услышит то, что ее интересует. Даже если для этого ей потребуется не один день.

— В самом деле, Роннан, — согласился Реджин, — расскажи ей.

— Придется начинать издалека, — тот откинулся на спинку стула и в его руках появился высокий бокал с вином, — выпьешь вина, Ромейн?

— Немножко, — кивнула она.

— Итак, вражда между двумя могущественными магическими семьями началась давно. Но поначалу она не была столь ярко выражена. Начиналось все с соперничества, переросло в неприязнь и закончилось… сама знаешь, чем закончилось. Двадцать лет назад нас было достаточно много, включая двоюродных и троюродных дядей, сестер и племянников. Сейчас нас осталось трое.

У Ромейн расширились глаза.

— Все убиты?

— Именно так. Но Феррингеймы пострадали гораздо больше. Их род совершенно иссяк.

— Боже мой, — прошептала девушка, — а кто начал эту вражду?

— Я же сказал, это было давно, — Роннан пожал плечами, — никто уже и не помнит. Мне всегда казалось, что ее начали Феррингеймы.

— Это потому, что они на другой стороне, — вставил Реджин.

— Я ведь сказал, что могу ошибаться.

— Ты этого не говорил.

— Неважно, — отмахнулся Роннан, — в общем, понятия не имею, кто заварил эту кашу.