Никита почувствовал под ногами твердую землю и только сейчас понял, насколько устал. С кряхтением вытолкал долбленку на отмель, а следом вылез сам. Упал навзничь и раскинул руки, мысленно благодаря Тамару. Он был уверен, что ее щит сработал, послав сигнал о помощи, несмотря на огромное расстояние между Никитой и княжной.

– Вставай, идти надо! – навис над ним старик. У него был какой-то странный акцент. Латыш, наверное. Лицо в обрамлении седой бороды испещрено глубокими морщинами, а от самого хлещет Силой. Настоящей, природной.

– Вы волхв? – забыв об усталости, вскочил Никита, не обращая внимания, что полевая форма уже засыхает вонючей коркой. Аура спасителя полыхала изумрудными языками пламени, в котором растворялись желто-красные протуберанцы. Очень сильный одаренный наверняка.

– Ведун, – пробурчал старик, удаляясь от берега, забыв о лодке.

С трудом развязав разбухшие от воды шнурки берцев, Никита снял их и вылил воду вперемешку с противной коричневатой жижей. Скинул носки, выжал, подумал и пошел босиком за стариком, ощущая под ногами колкую траву, хвою и сосновые шишки. Пристроившись рядом со спасителем, напомнил о лодке.

– Никуда не денется. Некому брать и незачем, – волхв вошел в лес и, загребая старыми истоптанными сапогами прошлогоднюю сгнившую листву, ступил на едва видимую тропинку. Никита шел следом, снедаемый любопытством. Если это настоящий ведун – значит, будет прощупывать, чтобы понять, кто перед ним. Раз не гонит, значит, заинтересовался.

– Откуда вы взялись? – не вытерпел молодой волхв, повторяя свой первый вопрос. – И как ваше имя?

– Николас, – пробухтел ведун, неслышно шагая по тропке. – Позвали меня. Попросили поторопиться, чтобы спасти одного дурачка, вздумавшего лезть в самое поганое место. Обойти по восточной косе не мог?

– Я не местный, ничего не знаю, – признался Никита. – У меня задание, которое я должен выполнить в срок, и чтобы об этом никто не знал.

– Все от спешки, – Николас нырнул в подлесок и неожиданно пропал между деревьями. Все произошло так неожиданно, что Никита застыл на месте. Осторожно огляделся. Старика не было видно. Березняк постепенно уступил место сосновому лесу. Невдалеке что-то темнело. Подойдя ближе, юноша увидел избушку, почти вросшую в землю по самую крышу. Николас сидел возле нее и переобувался.

– Совсем не умеешь по лесу ходить, Никита, – прокряхтел он. – Теряешься, боишься чего-то. Чего ты как вкопанный встал? Думал, я под землю провалился?

– Но… Откуда вы мое имя знаете? – окончательно растерялся Никита.

– Я же тебе объяснил: позвали меня, очень сильно просили помочь какому-то Никите. Видишь, не ошибся я, в нужное место приплыл. Давно ждал тебя, вот и крутился неподалеку. Имя твое – Никита, али я ошибся?

– Да кто звал-то? – в отчаянии спросил парень, сбрасывая коробящуюся от высыхающей грязи гимнастерку и штаны. Надо бы простирнуть одежду, дать ей высохнуть и дальше идти. Судя по солнцу, он уже потерял два часа. А метка издевательски колышется на краю астрального поля. Вроде бы недалеко, и в то же время – недосягаема.

– Девушка какая-то, – усмехнулся ведун. – Вот имя не спросил, забыл. Красивая, молодая. Невеста?

– Я же не знаю, – пожал плечами Никита, – не видел. Нет у меня такой способности.

– Рыженькая, заколка-бабочка на косе, – Николас встал и нырнул внутрь хижины, и появился оттуда с закопченным ведром, полным воды, в котором плавал берестяной ковш. – Попей.

– Это Тамара, – изумленно выдохнул Никита.