– Гарантии, вот как… А ты осторожен, мой мальчик! Рад! Это большое достоинство. Ну, слово чести офицера тебя устроит?

    Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие, подумалось Каргину. Надо же - прислал убийц на остров, теперь офицерской честью клянется! Честь, да не та - протухшая! Из этой чести шубу не сошьешь, жизнь за нее не купишь… Как говорил майор Толпыго, коли враг коварен и хитер, есть одна гарантия: ставь поганца на четыре кости, а к яйцам подвесь гранату.

    Но вслух он этого не произнес, а ограничился многозначительным молчанием.

    – Не веришь? Чувствую, не веришь… - Мэллори шумно выдохнул в трубку. - Ладно, послушай меня, сынок… Согласен, все произошедшее на острове было жестоко, антигуманно, бесчеловечно, но - поверь мне! - совершенно необходимо. И все свершилось по воле и приказу мистера Халлорана. Ты спросишь, зачем? И я отвечу: вспомни, где умный человек прячет камень? Среди других камней… А где прячет труп - тем более, если и трупа-то не было? Среди других погибших на поле битвы. И вспомни еще одно: от покушений не спасет ни прочная крепость, ни преданные стражи. Атакующий всегда имеет преимущество и добивается своего. Рано или поздно, но добивается, и ты это знаешь. Ты - солдат!

    – Не понял ни слова из вашей галиматьи, - произнес Каргин внезапно охрипшим голосом.

    – Я думаю, понял. Ты парень сообразительный… Но если надо, могу поподробнее. - Мэллори вдруг принялся чеканить слова, будто рапортовал адмиралу флота: - Мистер Халлоран, наш босс, желает, чтобы его считали мертвым. Жертвой поголовной резни, учиненной кровавыми фанатиками, атаковавшими остров. Но им не избежать возмездия. Ни в коем случае не избежать! Когда мы изловим их всех - и, разумеется, перестреляем - здесь появятся репортеры и представители власти, дабы оценить масштаб трагедии и проинформировать о ней мировую общественность. Трагедия, конечно, огромна: сотни погибших, и среди них - Патрик Халлоран, достойнейший гражданин великой державы. Он мертв… - Голос коммодора дрогнул, но тут же окреп: - Зато теперь его никто не потревожит. Что возьмешь с покойника?

    Ноги Каргина ослабли, лоб оросился испариной. Он вытер его рукавом, посмотрел на темные пятна, проступившие на ткани, поднял взгляд на Мэри-Энн. Видно, она сообразила, что случились неприятности - отхлынувшая кровь сделала ее лицо похожим на мраморную маску.

    Чувствуя, как струйки пота стекают по спине, Каргин пробормотал:

    – Мне ваши поганые секреты не нужны… в гробу я их видел, со всеми тайнами мадридского двора… ни слышать не хочу, ни знать… Я что вам, исповедник? На кой черт?

    – А это, мой мальчик, уже другая песня и другой сюрприз. Придешь - узнаешь.

    Каргин взглянул на девушку. Она закусила губу, зрачки ее стали не серыми, не зелеными, а темными, как туча, готовая пролиться дождем.

    – Не верю ни единому слову, - буркнул он в трубку.

    В ответ раздался короткий смешок.

    – Придется поверить!

    И сразу зазвучал знакомый голос - резкий, отрывистый, скрипучий:

    – Ты сохранил свой берет? Свою реликвию?

    – Да, сэр! Так точно! - Ошеломленный Каргин реагировал автоматически, согласно уставу. Все прочие слова будто выскочили из головы.

    – Тогда натяни его и отправляйся, куда прикажет Шон! Может, он и в самом деле принес тебе удачу…

    Снова сухой короткий смешок. Мэлори…

    – Ну, убедился? Можно послать кадиллак? К какому подъезду?

    Каргин уже овладел собой.