– Они будут в пределах нашего радиосигнала еще час тридцать семь минут. Не стоит торопиться, Патрик. Миль триста пятьдесят от Иннисфри - вот оптимальное расстояние, чтобы отправить их на небеса.

    Старик кивнул.

    – Ну, тебе виднее, Шон. - Приподняв стакан, он посмотрел на желтоватый маслянистый напиток и добавил: - Выпьем! За нашу успешную операцию.

    – Не совсем успешную, - возразил лысый. - Кажется, парня мы потеряли, и думаю, что насовсем. Эта проклятая русская ментальность…

    – Ментальность!.. - резко оборвал его старик. - Не нужно верить мифам, Шон, дурацким мифам и глупым измышлениям психологов! Русская ментальность, англо-саксонская ментальность, китайская ментальность… Одни предпочитают щи, другие - непрожаренный бифштекс, а третьи жрут кузнечиков, и только в этом разница. Хрупкая скорлупка, а под ней все одинаково, Шон, все то же - по крайней мере, у сильных и жестоких. Такой человек не откажется от власти и могущества, кем бы он ни был, русским, китайцем, арабом или проклятым британцем. А в этом парне…

    Старый джентльмен умолк и глотнул из стакана. Лысый последовал его примеру, затем повторил:

    – В этом парне… Неглупый, сильный, уверенный в себе и, я бы сказал, весьма удачливый… Что еще, Патрик?

    – Ты не назвал главного, - проскрежетал старик. - Главного, Шон! В нем - четверть моей крови! Нашей крови, Халлоранов!

    Они помолчали. "Оспрей" уже вскарабкался выше облаков, в иллюминаторах серое сменилось голубым, в уютную кабину хлынул яркий солнечный свет. В его золотистом потоке лицо старика казалось маской, отчеканенной из светлого металла: плотно сжатые губы, резкие морщины, спускавшиеся от носа к подбородку, серо-зеленые колючие глаза делали его похожим на древнего властителя - из тех, что создавали династии, выигрывали битвы, писали законы и нарушали их с той же легкостью, с какой написанное на пергаменте можно смыть или предать огню.

    Тот, кого назвали Шоном, произнес:

    – Полагаешь, он вернется?

    – Вернется. В ином случае я бы… - Старик сделал быстрое движение ладонью сверху вниз, будто опуская нож гильотины. Лысый усмехнулся.

    – Не уверен, что получилось бы. Предусмотрительный паренек! Последний фокус, который он выкинул… ну, с этим Кренной и его людьми… Очень, очень неплохо! Хотя и обошлось нам в десять миллионов.

    – Плюс самолет, - добавил старик. - Не забудь о самолете, Шон!

    – Да, пожалуй, пора.

    Лысый потянулся к кейсу, открыл его, вытащил два конверта, желтый и синий, отложил их в сторону. За конвертами последовал плоский небольшой компьютер. Сосредоточенно хмурясь и сопя, лысый подключил его к разъему под иллюминатором, набрал пароль, потом еще несколько символов, и склонился над экраном. В его серебристой глубине мерцали слова: "СВЯЗЬ УСТАНОВЛЕНА".

    – Готово? - спросил старик.

    – Нет. Я лишь подключился к радиостанции нашего борта. Теперь нужно действовать по строгому регламенту. Таким вот образом!

    Пошевелив пальцами, лысый коснулся одной клавиши, затем другой, и повернул экран - так, чтобы он был виден старику. На экране значилось: "КОМАНДА САМОЛИКВИДАЦИИ. ОСПРЕЙ. НОМЕР?"

    – Не перепутать бы, не то сами очутимся в раю, - буркнул лысый, вытягивая из внутреннего кармана записную книжку. Сверившись с ней, он набрал "77256" и вытер пот со лба. Его короткий толстый палец навис над клавишей "Enter".