– А еще тут люди исчезают. Шел-шел человек – и опа! Растворился…

– От, ты достал, дядя! – высказался Тармаш, и Косик кивнул.

– Заткнуться и спать, – повторил Шейх. – Подъем с рассветом.

– Сначала я караулю, – вызвался Хоббит, – потом Чё.

Чё очень быстро захрапел. Шейх лег поверх спальника. Наемники завозились, зашуршали, расстегивая рюкзаки.

Похоже, полноценным сном спал только Чё, остальные ворочались, бубнили. Шейх смотрел в темно-серое июньское небо с редкими звездами, вслушивался в звуки. Вздрогнул от выстрела. Палили северо-восточнее, совсем недалеко. Это хорошо. Двести тысяч долларов совсем рядом.

Интересно, что такого натворил Астрахан-старший, он же Лукавый, и зачем МАСу нужна эта женщина, идущая с отрядом Астрахана-младшего? Старый черт, вероятно, продался кому-то, кто платит больше министерства, передал секретную инфу… Наверное, так. Что за сила платит больше, чем MAC? Неплохо бы держать на примете запасного работодателя.

– Шейх, слышал? – тихо спросил лежащий рядом Тармаш. Из-под спальника высунулась его физиономия с ломаным-переломаным носом. – Сожрут их, и накрылись наши деньги. Стреляли же. Давай к ним, а? Пока они живые? – Тармаш сел – ох и здоровяк, шкаф натуральный, руки огромные, шея толщиной с приличное бревно. Даже накачанный, высокий Рэмбо в сравнении с ним казался изящным.

– Лежать, – прошипел Шейх.

– Да ща метнемся и поимеем их, – поддержал Тармаша один из Братов, который интересовался хамелеоном. Его называли Хабаром.

– Лежать, я сказал! Ждите приказа.

– Заткни-и-итесь! – сквозь сон взмолился Чё, перевернулся на другой бок и захрапел с удвоенной силой.

Больше не стреляли. Видимо, Астрахан шуганул кого-то выстрелом, как Рэмбо собирался отпугнуть «сову».

Кто-то ходил вокруг лагеря, чавкала грязь под массивными лапами. Бегало что-то помельче, щелкало и свистело. А Шейх представлял, как он возьмет Астрахана и пристрелит его за эту бессонную ночь и за тошнотворную недосову.

Хоббит обещал, что с беглецами отряд пересечется до полудня, и с мыслью об этом Алан Шейх наконец заснул.

Не выдержав, она вылезла из спальника, замахала руками, отгоняя кровопийц.

Вокруг дрыхли. Один из наемников, Бритый, возился с автоматом при свете фонарика. Заметив движение, вскинул голову:

– Куда?

– В кусты.

– Не положено.

Марина размяла затекшие ноги. Ночной лес ее не пугал, не вызывал никаких чувств.

– Мне нужно сходить в туалет, – объяснила она дежурному, – я отойду недалеко и буду осторожна.

– Вот ведь бабы, – он сплюнул в сторону, поднялся. – Провожу тебя. Только не далеко. Все равно темно.

Марина поблагодарила и двинулась к кустам. Небо будто вспыхнуло, она вздрогнула, посмотрела вверх: там переливалось полотнище радужного света, напоминающее северное сияние и за это (Марина знала) названное московским сиянием. Красиво, напомнила себе Марина. Именно напомнила, вернее, даже объяснила, как ребенку, который еще не понимает, что, с точки зрения взрослых людей, красиво, а что – не очень. Отблески играли на влажной от росы траве, листьях деревьев и кустах. Грубое лицо Бритого преобразилось, смягчилось даже.

Считается, что московское сияние, следствие ионизации атмосферы в районе Сектора из-за протекающих в нем скрытых процессов, само по себе безвредно и ничего не значит. Иногда оно сопровождает сильные Всплески, иногда – нет. Вот вчера ночью был Всплеск, а сияния не было…

Марина отошла на несколько шагов, присела.