|
– Все уже позади. Он видел, что приятель мучается собственным бессилием и тем, что не по мужски повел себя в виду откровенной угрозы. Чижиков Федора очень хорошо понимал: если бы на него не нашло боевое безумие, он бы тоже застыл, не зная, что предпринять. – Ну… – Сумкин вздохнул, потом посмотрел на Чижикова и легонько ткнул его в бок. Федор не умел долго огорчаться. – Слушай, как вернемся, покажешь мне немного своего волшебного искусства? Нет, правда, старик! Я честно буду на тренировки ходить, отжиматься, сколько скажешь, бегать по утрам, даже иногда подтягиваться. Что ты смеешься? Ничего смешного тут нет! Может, я на старости лет решил немного физически подразвиться и познать, наконец, на собственной шкуре преимущества школы Ян над школой Мэн? – Да ну тебя, Федор Михайлович! Тоже мне, нарождающийся богатырь земли русской! Сумкин хихикнул, вынул из пачки новую сигарету и с сомнением на нее уставился. – А вот у меня еще один вопрос возник, – все так же разглядывая сигарету, начал он. – Почему наша милая Ника не воспользовалась своей хреновиной из будущего, ну той, которая во времени перемещает? Нажала бы на кнопочку, мы бы раз – и переместились назад, и разбойники бы нас не схватили. А? – Наверное, просто не успела, – пожал плечами Чижиков. – Но, скорее всего, это было бесполезно. Кун то, который с секирой, уже давно нас в лесу вел, так что пара минут проблемы не решили бы. – Может, спросим ее саму? – деловито щелкнул зажигалкой великий китаевед. – Э э э… Давай не сейчас, ладно? – Да чего тянуть то? Чего тянуть? – Сумкин взъерошил ладонью волосы. – Уж если кто что то и знает, так это она, Ника! Вот ты, помнится мне, сказал, что сюда тебя перенесла она, так? – Ну, вроде. Думая о Нике, Чижиков испытывал противоречивые чувства: с одной стороны, он не мог не злиться на девушку за то, что она втравила его в эту безнадежную историю, а с другой, Котя не мог не признать, что, несмотря ни на что, Ника ему симпатична. Кроме того, Чижиков смутно ощущал в Нике некую странность: она как будто примеряла на свое лицо улыбки, слезы, обиду, гнев, не умея эти чувства выразить свободно и естественно. Что, в сущности, Котя про Нику знал? Да практически ничего. И как со всем этим быть, Чижиков не мог пока разобраться. – Что то я не слышу уверенности в твоем голосе, старик! Совсем не слышу. Но, заметь себе на манжетах, я этому не удивляюсь. Черт, да я уже вообще удивляться разучился за эту пару дней! Когда кругом такое, такое! – Сумкин сделал руками фигурный жест. – Ну ладно, ладно… И как Ника это перемещение произвела? – Понятия не имею. – Вот! Так давай пойдем и спросим. – Мне кажется, не стоит. – Отчего это не стоит? Почему, я тебя спрашиваю? Да каждая клеточка моего высокоученого организма буквально вопиет о чистом и незамутненном ложью знании: что вообще происходит? Почему? Отчего именно так? И кто виноват в том, что мы оказались по самые уши во всем этом древнекитайском дерьме? Я хочу знать, понимаешь? И вижу только один толковый источник информации. И называется он – Ника. – С ней вообще странная история, Федор Михайлович, – произнес Чижиков и замолчал, прикидывая, стоит ли говорить. – Еще бы не странная! – воскликнул Сумкин. – Она же у нас из будущего. Ты находишь это нормальным? Или в твоей системе координат вполне естественно скакать во времени и при этом прихватывать с собой совершенно невинных людей, которые только только раскатали губу поесть курицы? – Мне кажется, она к твоему перемещению никакого отношения не имеет, Федор Михайлович, – возразил Котя. – Она не врет: когда ты вдруг появился прямо у нас перед носом, Ника удивилась не меньше меня. – И что это доказывает, что? – напористо заговорил Сумкин. |
