— Спецификация грузов, — развернула Дарья обнаруженный лист, — Замороженная австралятина в тушках. Пять тысяч тонн. Коньяк австралийский в ассортименте — триста тысяч бутылок ёмкостью одна пинта. Вина австралийские, коллекционные — пятьсот тысяч бутылок ёмкостью две пинты каждая.

— Тише, — шикнул я на жену и поглядел, плотно ли прикрыты двери в зал, — Триста тысяч бутылок коньяка! Ты представить себе не можешь, насколько это секретная информация! Не дай Бог просочится, и весь флот в хлам!

Глава 125

Ирвин Райтли, крупный и крепкий мужик лет пятидесяти с лишним, был напрочь лишён светского лоска. Собственно, не блистал он и манерами, а его вишнёвый сюртук, с избытком шитья и серебряными пуговицами, ему был слегка маловат. Такое впечатление, что последние лет пять это парадное одеяние провисело в шкафу, а когда оно вдруг понадобилось, то его владелец внезапно осознал, что за последнее время он слегка погрузнел и отпустил небольшое брюшко.

Некоторый недостаток волос на голове австралийца компенсировали густые усы и необычная, аккуратно оформленная борода, напрочь сросшаяся с бакенбардами и простирающаяся от уха до уха. За Райтли мне пришлось посылать дирижабль на Окинаву, а когда он прибыл на Сахалин, куда мы недавно переехали всей семьёй, то там я поджидал австралийского купца уже на пару с Киякиным. Да, именно с купцом Киякиным.

Если что, невместно князю с купцами торговаться и договора торговые заключать. Зато про международное сотрудничество вполне стоит поговорить. Особенно с учётом льготных ставок моих территорий.

К тому же, у нас с Киякиным есть план, и как мне кажется, не самый плохой. Ещё из Владивостока я связался со своим банком и выяснил курсы валют, в частности франка, а заодно ликвидировал свой пробел в знаниях об австралийском долларе. Оказалось, что это вполне связанная между собой и взаимозависимая валютная пара.

Австралийцы, в силу своей изолированности, привязались к самой распространённой международной расчётной системе и их доллар лишь незначительно колеблется около курса французского франка. В итоге, один австралийский доллар оценивается примерно в два с половиной франка, и это соотношение уже незыблемо последние лет десять, с незначительными колебаниями в плюс — минус пять процентов. Я бы не стал об этом долго рассказывать, если бы не одно обстоятельство. Франк позавчера вошёл в пике и рухнул до годовых минимумов, потеряв порядка двадцати — двадцати двух процентов от своего предыдущего курса всего за два дня. Впрочем, франку не привыкать. Он и так, падает и падает последний год.

Хотя сын Главы Клана Райтли, командор Райтли, во время переговоров и убеждал меня, что его Клан владеет обширными землями и самыми большими в стране виноградниками, но то, что Ирвин Райтли, Глава Клана, прибудет сразу с крупной партией товаров, всё равно оказалось неожиданностью.

— Я вижу, что вы привезли много мяса, но его название мне ни о чём не говорит. Не подскажете, что это за австралятина? — задал я через переводчика вопрос купцу, когда мы закончили процедуру знакомства и изучили листок с привезёнными товарами и ценами на них.

Да, у меня с английским всё плохо, зато Киякин, к моему удивлению, язык откуда-то знает, но, с его слов, не очень хорошо.

— Мясо кенгуру.

— И каково оно на вкус?

— Как нежирная говядина с лёгкой горчинкой, присущей дичи.

— И вас устроит расчёт во французских франках из расчёта два с половиной франка за один австралийский доллар?

— Вполне. Почему бы и нет, — пожал Райтли плечами.

Я ещё раз бросил взгляд на лист с ценами, чтобы убедиться, что я не ошибся с цифрами. Оно того стоило. С учётом нынешнего курса франка австралийское мясо мне обходилось в четыре с половиной раза дешевле говядины, и это по ценам Рязани.