— Интересно, каково мнение в обществе про нашу войну с Японией? — поинтересовался я у генерала, выставляя на стол самую твёрдую валюту в России. Она хоть и жидкая, но вот твёрдая. Твёрже не бывает.

Какие бы взлёты и падения не терзали финансовые рынки мира, но незначительная услуга у нас стоит пузырь, а значительная — два. Вопрос разницы в социальном положении обычно нивелируется пафосностью и достоинствами напитка.

— Однако… — с уважением произнёс Алябьев, разглядывая австралийский коньяк пятидесятилетней выдержки, — А мне ты о таком чуде ни словом не обмолвился.

— Смысла не было, — пожал я плечами, — Мне всего дюжина ящиков этого эксклюзива перепала, да ещё и с государем пришлось поделиться.

— Половину отослал? — не удержал Алябьев горестного вздоха и жеста рука — лицо.

— Три ящика.

— Терпимо, — опыт бывалого полководца помог генералу смириться с потерями.

— Зато коньяков с выдержкой в пятнадцать и двадцать лет в достатке, — утешил я ценителя прекрасного.

— А что именно, князь, вас могло заинтересовать? Как я успел заметить, на мнение светского общества вам плевать… — решительно отстранил меня Алябьев от священнодействия с пятидесятилетним раритетом, продемонстрировав новичку, как правильно нужно подготовить церемонию знакомства с напитком.

Для начала, он забраковал выставленные мной бокалы с широкой чашей. Выбор и поиск подходящих бокалов — снифтеров у него отнял десять минут и добавил дворецкому прядь седых волос. Ещё с десяток минут у нас ушло на ожидание для заточки кухонных ножей, способных распустить лимон на прозрачные кружочки, толщиной чуть ли не в лист бумаги.

Кроме лимона, рекомендуемого любителями стиля а-ля-Николь, у нас на столе появился шоколад, сыр и мёд.

— Понять вкус напитка и его послевкусие — это архиважный момент, немыслимый без умело подобранной, а самое главное — правильной закуски, — наставительно произнёс Алябьев, водя носом над бокалом с идеально отмеренной, грамм в тридцать, порцией коньяка, — Ну, с Богом. Вы первый глоток под лимон попробуйте, а я… — генерал пронзительным взглядом окинул стол, словно надеясь получить от закуски подсказку, — С сыром, для начала.

Только в этот момент свирепо молчавший Шабалин отмер, и присоединился к нам, пересев за стол. Надо же, какая у него способность имеется. Вроде бы ни словом, ни жестом, ни выражением лица он своего отношения к разговору не показывал, а сумел одним лишь молчанием заставить иссякнуть фонтан генеральского красноречия, сократив до минимума его критику нашего рейда.

Сделав по микроскопическому глотку, мы поделились впечатлениями и перешли к опробованию следующей пары закусок. В полуфинал вышли сыр и шоколад, но в итоге победил сыр.

— Возвращаясь к нашему разговору. Мне интересно со стороны узнать, что обо мне люди думают, — проследил я за действиями Алябьева, когда мы готовились к принятию следующей порции коньяка, сопровождаемым определившимся фаворитом из закусок.

— Завидуют, как обычно. Счастливчикам и везунчикам всегда завидуют, — ни на секунду не отвлёкся генерал от процедуры разлива драгоценного напитка, — А в остальном вполне доброжелательно.