Голос умолк, и в трубке повисла тишина.

Кэрри еще секунду подержала трубку возле уха, потом осторожно положила на рычаг.

Может быть, кто-то ошибся номером? — попыталась бросить себе сахарную косточку Кэрри. Но тут же с негодованием отвергла ее. Зачем обманывать себя?

Она прошла на кухню и включила чайник. Через несколько минут он закипел, Кэрри опустила пакетик чая в кружку, залила водой и принялась бездумно купать его в кипятке. Вода мутнела, темнела, наливалась чернотой, все происходило точно так же, как в душе Кэрри.

Внезапно она напряглась, прислушалась. Что это? Снова звонок? Кэрри нерешительно встала из-за стола и пошла в гостиную.

Люк?

На этот раз она сняла трубку и молчала, ожидая, когда звонивший представится.

— Мир превратится в огненное море. Там окажутся многие. Запомни.

Снова тот же голос. Снова тишина.

Сердце Кэрри заколотилось как бешеное. Лицо покрылось краской, рубашка прилипла к телу.

Никакой ошибки нет. Это звонят ей. Как поступить? Позвонить Люку? А что сказать? Что кто-то цитирует по телефону Писание? Впрочем, Кэрри не была уверена, что это цитаты. А что скажет Люк? Что-нибудь насчет терпения, молитвы или чего-то в том же духе? Но эти слова могут ободрить его прихожан, которые вверили себя заботам пастора, несущего им слово Божье, тем самым сняв с себя все обязанности за самих себя. Но она-то другая. Она всегда сама отвечала за себя, сама решала, что делать, что есть, куда поехать и что сказать. С кем спать, наконец.

Кэрри вернулась в кухню, залпом выпила чай, ощутив раздражающую горечь танина на языке.

Да пошел ты к черту! — мысленно обратилась она к звонившему. Если ты такой святой или… святая?

Кэрри замерла от пришедшей в голову мысли. Сердце гулко застучало. Кажется, она знает, кто стоит за этими звонками. Ну конечно, это месть раненого зайца!

Она решительно направилась в душ. Вода всегда помогала ей успокоиться. Кэрри встала под мощную струю, подставив под нее ноющий затылок и шею. Вода ударяла по напряженным мышцам, снимая тяжесть, а мозги, словно освобожденные от тисков, начинали работать. Мыло пахло сандалом, ей вспомнилась Индия. Тот случай, когда они вместе с отцом и супругами-американцами охотились на гепардов. Надо спросить у отца, прижился ли гепарденок, стал ли настоящим охотником?

Кэрри терла себя жесткой щеткой, а перед глазами была та сцена. Без ложной скромности она признавалась себе, что лишь ее мгновенная реакция спасла пожилой американке жизнь.

Так неужели ее реакция не поможет ей спасти свою собственную жизнь, которую она хочет провести с Люком?

Она любит Люка, он любит ее, а когда двое любят друг друга, они всегда найдут выход из положения, даже из самого трудного. Пусть даже этот выход станет искать кто-то один. Другой все равно оценит его решительность, хотя бы со временем.

Кэрри растирала тело жестким белым полотенцем, когда снова зазвонил телефон.

Ну и пускай себе звонит, злорадно подумала Кэрри, убирая прилипшие к лицу мокрые волосы.

Он звонил не умолкая.

Выругавшись, она сняла трубку и бросила раздраженно:

— Алло!

— Кэрри? Что случилось? Ты не отвечаешь. Так долго ехала?

Люк.

— Да… То есть нет…

— Ты куда-то заезжала? — требовательно спросил он.

— Нет. Я была в ванной.

— Понятно. — Голос Люка стал нежным и мягким. — Ты так хорошо пахнешь… Я это чувствую. Как бы я хотел оказаться сейчас рядом с тобой.

— Можешь приехать.

— О нет, у меня сегодня полно дел на всю ночь.

— Как жаль.

— Спокойной ночи, дорогая.

— Спокойной ночи, любимый.

Но ночь спокойной быть не обещала.