— Это не правда, — прошептала я, как и тогда, много лет назад, — Это все неправда!

А потом поднялась, вытерла слезы. На экране в допросную вбегал Лестиан, что-то кричал, потом попытался наорать на Алекса, но тот и не слушал его. Подошел, приложил два пальца к шее моей мамы, потом наклонился и так же проверил отца. Что-то произнес на танаргском, и я поняла, что это приказ передать тела нашему правительству… А мне даже не сказали где их могилы!

Взглянула на бледную Аду, горько усмехнулась и спросила:

— Маму… на… — голос сорвался, но я все же выговорила, — насиловали?

Ада молчала, словно неживая смотрела куда-то в сторону, а ответила мне Эрия:

— Нет… только собирались… Этот допрос вел акан Лестиан, а агент… она ударила его, вырвала клинок из ножен и убила себя. После этого инцидента был вызван риантан Девелри… — и со слезами эта женщина добавила, — Лика… я не знала, что это твои родители. Не знала, прости!

Меня шатало… и все же я смогла и это произнести:

— Покажи… с самого начала!

Но теперь и Эрия смотрела куда-то в сторону от меня, как и Ада. Ко мне подошли сзади, мягко, но властно забрали шейт, отключили экран. Я знала кто это, невозможно было бы не узнать прикосновения рук Алекса… как невозможно было, и забыть все увиденное.

Я не знаю, какое лицо было у Алекса, но Ада сжалась так, словно испугалась, что ее сейчас ударят. Мне было все равно. Девелри взял меня за руку, вывел в сад, снова активировал булыжник, и тот превратился в кресло. Молча Алекс сел, усадил несопротивляющуюся меня на колени спиной к домику и обнял. Он ни о чем не спрашивал, ни в чем не оправдывался, и где-то в глубине души я была благодарна ему за это.

А потом я спросила:

— Тебе это нравилось?..

Ни оправданий, ни лжи, он просто ответил:

— Да.

Снова по щекам потекли слезы, Алекс вздрогнул, когда соленые капли упали на его руки, которыми он так нежно, и в то же время крепко обнимал меня. Я попыталась заговорить, голос не слушался. Сглотнула, сделала глубокий вдох и снова спросила:

— Их было много?

Ну, солги же ты! Скажи что все это не правда, что запись подделана, не молчи только!!! Он и не молчал:

— Сотни…

— Ты чудовище, Алекс, — простонала я.

— Знаю, — тихо ответил он. Помолчал, потом с нескрываемой болью добавил, — а ты не дочь сенатора, поэтому не простишь мне всю эту грязь…

Я всхлипнула, не в силах сдержать рвущиеся рыдания, и горько произнесла:

— Я, как выяснилось, дочь шпиона, который покончил с собой, у тебя на допросе… после того, как на его глазах это сделала моя мама…

Алекс только прижал меня сильнее, и ничего не сказал, зато я не могла больше молчать:

— У меня сердце разрывается на части, Алекс… Мне больно! Мне так больно, что даже дышать не могу… Мне кажется, что у меня в сердце такой же черный клинок… Зачем он это сделал? Зачем?! Там же была я…

Положив меня на плечо, Алекс начал чуть укачивать, словно ребенка, и… видимо и ему слова давались с трудом:

— Это было время скрытого противостояния. То есть де-юре у нас был и есть мир, де-факто велась война. А ваше правительство, как и любое другое, не любит признавать свои ошибки — для агентов Союза Алтари не было и нет пути назад. И все члены Северной Звезды знали об этом.

Понимание приходило с трудом… Жизнь родителей, их разговоры шепотом, слезы мамы… Дени угрожали несчастными случаями с его родственниками, видимо рычагом воздействия на папу и маму была я… Мерзко!

И мы сидели так несколько часов, пока не начало темнеть, не завыли собаки, не начали включаться странные прожектора, которые светились словно из-под земли.