Возле стеклянного магазина «Молоко» рабочий и женщина в белом халате выгружали из автофургона ящики с молоком.

— Вон он! — крикнул вдруг рабочий женщине. На противоположной стороне улицы с деловым видом шагали Федул с Борщовым. Федул прикрывал шляпой правую, ближнюю к магазину, сторону лица. Подойдя к стеклянному одноэтажному зданию, на крыше которого проволочная Дюймовочка держала кружку с пивом, Федул забежал вперед, собираясь проскользнуть в кафе-мороженое первым.

— Федулов! — настиг его женский голос. Федул съежился, замер.

— Где тебя черти носят?! — в голосе появилась угроза.

— Что уж я, и пообедать не имею права?! — оскорбился Федул.

— Ты с десяти утра обедаешь! А ну иди работать!

Федул поник, с упреком сказал Борщову:

— Говорил же — в «Ромашку» надо было идти… — И понуро поплелся через улицу.

Перед стойкой в углу пивбара «Аленушка» бурлила очередь, за стойкой звенела кружками буфетчица — дородная краснолицая женщина в парике.

— Джульетта!

Буфетчица посмотрела на махавшего ей из-за голов очереди Борщова.

— Три! — Борщов показал три пальца.

Буфетчица кивнула, протянула ему через головы кружки с пивом.

— Товарищ, почему без очереди?! — возмутился мужчина в очереди.

— Опаздываю! На самолет опаздываю! — пояснил Борщов, ловко подхватывая протянутые кружки.

Под потолком пивбара плавало облако сигаретно-папиросного дыма, за столами-стойками оживленно беседовали завсегдатаи и случайные посетители «Аленушки».

Плотный лысый мужчина стоял за столом у окна, уныло смотрел на прохожих за стеклянной стеной.

— Свободно? — осведомился Борщов.

Не дожидаясь ответа мужчины, он сдвинул на край стола гору пустых кружек и тарелок, поставил на освободившееся место свои три кружки.

— Ну жара! — смахнув пот со лба, Борщов увидел на тарелке перед мужчиной кусок воблы: — Тарань?

— Вобла, — уныло отозвался мужчина.

— Ух ты! — Борщов восхищенно посмотрел на воблу, потом на мужчину.

— Угощайтесь… — Мужчина отломил от воблы кусочек, протянул Борщову.

— Ага! — Борщов глянул по сторонам, достал из кармана бутылку «Экстры», потянулся к кружке мужчины:

— Давай!

— Нет, нет! — Мужчина вцепился в кружку обеими руками. — Нельзя мне!

— Чего так?

Мужчина вздохнул:

— Аллергия.

— Чего? — изумился Борщов.

— Болезнь такая. Кожа от нее, — мужчина кивнул на бутылку «Экстры», — зудит…

— Врешь! Нет такой болезни! — безапелляционно заявил Борщов.

Мужчина засопел, достал из пиджака бумажник, из бумажника — маленькую газетную вырезку с большим заголовком «Аллергия — болезнь века!», протянул Борщову.

— Ишь ты! — Борщов вернул мужчине вырезку из газеты, потянул к себе его кружку. — Ну, тогда десять грамм!

— Нет, нет! Нельзя!

— Капну только!

— Нельзя мне! — Мужчина занервничал.

— Ну, полкапельки?! Для запаху!

Борщов с лысым мужчиной возвращались из «Аленушки».