— На! С тебя семь шекелей. — Боря опустился в соседнее кресло. Его голову украшала такая же шапочка. Мераб снял ермолку и стал рассматривать.

— Да, пока не забыл. Я тут с одним малым договорился. Он тебе бесплатно обрезание сделает, — с сердечным видом сказал Борис.

— Отстань!

— Тихо, кацо, не дергайся. Ты теперь еще одну границу нарушил. Усек? Надень шапочку и будь примерным иудеем.

Мераб посмотрел на ермолку, тяжело вздохнул и надел ее себе на макушку. Сзади в щель между креслами высунулся бородатый мужчина:

— Я извиняюсь, а эти шапочки они всем дают?

— Нет, только партийным, — отвечает Мераб.

Самолет мягко опустился на бетонную полосу, тель-авивского аэропорта.

Автобус с пассажирами подъехал к зданию аэропорта. Там их встречал представитель эмиграционной службы с визой в руках:

— Господа, всех, кто прибыл с такими же визами, попрошу подняться со мной на 2-й этаж.

Мераб, бородатый мужчина и еще несколько эмигрантов сидели на стульчиках возле двери эмигрантской службы.

По залу, вглядываясь в лица прибывших, шла пожилая женщина. Ее взгляд остановился на бородатом мужчине. Женщина спросила:

— Эмик?

Бородатый встал:

— Лия?

Они обняли друг друга и заплакали.

— Моя сестра, — сказал бородатый Мерабу. — И заплакал еще сильнее.

Дверь комнаты открылась. Оттуда вышел Боря Париж, подошел к Мерабу.

— Поздравь меня. Я — гражданин Израиля. Давай! Мераб встал, подошел к двери и вошел в кабинет.

Женщина повернула к Боре свое мокрое от слез лицо и что-то сказала на иврите.

— Что она говорит? — спросил Борис у бородатого.

— Что ты сказала? — в свою очередь спросил бородатый у сестры.

— Добро пожаловать на родную землю, — перевела женщина.

— Боря! — раздался чей-то возглас.

Борис обернулся. К нему спешил загорелый парень в шортах и с большой серебряной шестиконечной звездой на груди. Боря кинулся к нему.

— Дод!

Они обнялись, хлопая друг друга по спине.

— Старик! Как я рад, что ты приехал! Мы с тобой такой бизнес закрутим.

Мераб сидел у стола напротив представителя эмиграционной службы. В углу в кресле сидела блондинка и что-то записывала в своем блокноте.

Представитель полистал лежащие перед ним бумаги.

— Значит, хормейстер детского хора…

— Да, — ответил Мераб.

Представитель положил перед Мирабом конверт и придвинул ведомость.

— Распишитесь. Здесь сто шекелей. На карманные расходы.

Мераб расписался и забрал конверт с деньгами.

— Папашвили! Папашвили… Все правильно? — спросил представитель, разглядывая подпись.

Дверь приоткрылась, в комнату заглянул Боря.

— Пардон! Якоб, я тебя жду в русском ресторане на набережной.

— Господин Папашвили, а вы покинули Россию по политическим мотивам или религиозным? — спросила молчавшая до сих пор блондинка.

— И так и этак.

— Значит, в перестройку вы не верите?

— Почему не верю?

Представитель посмотрел на него с глубоким интересом.

Мераб спохватился:

— Правда, не очень. Все хуже стало.

— Что, например? — не унималась блондинка.

— Вот наш главный инженер раньше по 50 рублей за новую покрышку брал, а теперь по сто.