— Но мы же не можем оба отказаться!

— Я просто скажу, что не поеду без тебя, и они поймут; они же приглашают только пары.

— Это верно.

— А зачем все-таки поехал твой отец?

— Хочет больше узнать о тамошних компаниях, с которыми ведет дела, а это имеет смысл только на их поле, где можно своими глазами увидеть, чем они занимаются, а не довольствоваться той информацией, которую они сочтут нужным предоставить.

— И опять же — поездка не за свой счет, — пошутил Джеймс, но она не улыбнулась, а обиделась.

— Папа едет туда работать, встречаться с людьми, искать новых клиентов — он не путешествует за счет компании. Хотя если бы захотел, то мог бы. В конце концов, это его компания.

Да, она чем-то раздражена, но чем? — подумал Джеймс. Официант принес охлажденное вино.

Проблема Фионы выяснилась полчаса спустя, когда они ели камбалу и почти допили вино. Фиона вдруг спросила:

— Где ты был в четверг вечером?

— В четверг вечером? — озадаченно переспросил Джеймс.

— Отец хотел поговорить с тобой и звонил домой, но тебя не было — вообще никого не было. Он звонил до одиннадцати.

К своей досаде, Джеймс почувствовал, что краснеет, он уставился в тарелку с рыбой, делая вид, что отыскивает несуществующую косточку в нежных белых ломтиках.

Притворяясь небрежным, он сказал:

— Я ужинал в городе, потому что отпустил слуг на вечер.

— Тебя не было в ресторане, который мы заказывали, — отец звонил, и ему сказали, что ты отменил заказ.

— Но я…

Она вклинилась в паузу:

— И в клуб он тоже звонил.

Тут Джеймс поднял глаза, краснея уже от гнева.

— Что происходит? Это допрос? В следующий раз ты сообщишь, что за мной следил частный детектив?

Фиона невозмутимо изучала его лицо, вероятно толкуя румянец как признание вины.

— Не надо меня оскорблять. Просто мне интересно и хочется узнать, где ты был тем вечером.

— Я возобновил одно очень старое знакомство.

Она подождала, подняв бровь, но Джеймс не готов был рассказывать о матери. Вместо ответа он набил рот рыбой.

— Старая страсть?

Так она решила, что он провел ночь с женщиной!

Как она смеет устраивать такое на публике? — возмутился про себя Джеймс, скрежеща зубами. Она не имеет права. Она ему не жена. Пока. Да и будет ли когда-нибудь, не известно. Та ли это женщина, которая ему нужна?

— Нет, это была пожилая женщина, — отрубил он и допил вино, показавшееся вдруг горьким.

Фиона нахмурилась.

— Пожилая женщина? Кто же это? Твоя старая нянюшка?

Джеймс решил, что с него хватит.

— Разве не ясно, что я не хочу говорить об этом? — Он отодвинул тарелку.

Остаток вечера прошел прохладно. Они не молчали — оба были слишком хорошо воспитаны. Говорили о делах, о Сити, о компаниях на грани банкротства и о тех, чьи дела шли блестяще, обсуждали слухи о слиянии компаний, признаки финансовых проблем, чьи-то тайные намерения захватить контрольный пакет. После кофе задерживаться не стали. Джеймс сразу же отвез Фиону домой; они обменялись ничего не значащими вежливыми фразами, и он холодно поцеловал ее на прощание.

— Спокойной ночи, Джеймс. Спасибо за чудный ужин.

— Спокойной ночи, Фиона. Постарайся не работать слишком много, пока не будет отца.

Общепринятая вежливость — единственный цивилизованный способ обойти трещину, которая открылась между ними.