И только самые приближённые к семье Мортиферов, Лиам и его сын Маор, изо дня в день видевшие, как умирал их господин без своей женщины, его сын Герд, который сам лично открывал купол, рискуя сложить не только боевое оружие, но и голову, знали, что эта война могла произойти гораздо позже, если бы император не покусился на то, что Нейл считал своим, и речь шла далеко не о троне. Или же война могла начаться намного раньше, но судьбе оказалось угодной отсрочить её на двадцать лет и столкнуть Нейла с его личным апокалипсисом в лице юной девушки, беззаветно в него влюбившейся.

Глава 24

Джордж Аддерли вышел из машины и поежился от пронизывающего холода, посмотрел на сизые тучи на небе и подумал о том, что сегодня непременно разыграется ураган. Он бросил взгляд на высокую ограду клиники, а потом и на само здание и почувствовал все то же неприятное покалывание на затылке. Здесь всегда холоднее, чем в любом другом месте, вечно не светит солнце, то ли ему так кажется, то ли деревья заслоняют солнечный свет, но здесь постоянно пасмурно, холодно, сыро. Как на кладбище. Ни в одной клинике Аддерли не испытывал этой давящей атмосферы тоски. Джорджу до боли не нравилось это место. Пусть это удача и просто дикое везение, просто невероятное счастье получить место главного врача именно в этой престижной и дорогой клинике, но ему решительно здесь не нравилось с самой первой минуты. Говорят, каждое здание имеет свою историю и свою душу. Аддерли казалось, что у этого здания нет души, оно мертвое и смотрит на Джорджа пустыми глазницами окон, едва восстановленными после чудовищного пожара, в котором сгорели больше половины пациентов и персонала, в том числе и бывший главврач, упокой Господь его душу.

Аддерли чудилось, что их всех сожрало само здание, оно словно перемололо тех, кто находился внутри, освобождая место для новых. Над клиникой постоянно кружили вороны. Доктор не удивился бы тому, что по весне здесь не зацветет ни одно дерево. Какое-то проклятое место. Надо было послушать Мэри и не переезжать сюда, не соглашаться на должность. Ему и в провинции неплохо работалось, но оклад и хороший дом в часе езды от больницы сделали своё дело – они согласились.

Доктор захлопнул дверцу машины и пикнул пультом от сигнализации. Можно подумать, что кто-то угонит его машину – в радиусе километра ни одного жилого дома.

Прошел к центральному входу, который не так давно отреставрировали, и поднялся по широким ступеням, отмечая, что с этой стороны корпус выглядит намного лучше, чем справа, где на стенах все еще видны подпалины от огня.

Аддерли оставил пальто в раздевалке и поднялся на лифте в свой кабинет.

Этаж администрации больницы переехал в левое крыло. Почти весь штат сотрудников был набран заново, и Джордж подумал о том, что он предпочел бы снести правый корпус и отстроить совершенно новый. Его коробило от мысли, что там заживо сгорели около сорока человек, многие тела так и не удалось идентифицировать. Некоторые из пациентов похоронены прямо за зданием на больничном кладбище. Аддерли каждый день разбирал записи разговоров с пациентами, он сверял диагнозы из уцелевших архивов и ставил свой собственный, исходя из сохраненных файлов. Иногда среди этих разговоров попадались записи пациентов, которых уже не было в живых, и тогда Джордж удалял файл и записывал в папку имя и фамилию, чтобы вести свой собственный учет тех, кто не выжил после пожара. Несколько недель назад он вычеркнул последнего пациента, и теперь у него должны были остаться записи только тех больных, кто на данный момент присутствовал в клинике. Но было одно несоответствие, и именно оно не давало Аддерли покоя уже несколько ночей. По списку погибших пациентов должно было быть сто двадцать семь, но у Джорджа получилось сто двадцать восемь, так как один из файлов под номером сто тринадцать с записями пациентки по имени Элис оказался лишим.