Фредерик устроился на сиденье рядом с Кэтрин и по старой привычке погладил ее волосы, лежащие на плечах.

– Это серьезно? – спросил он о «графе». В его голосе слышалась ревность.

– Не более серьезно, чем владелец крупного гастронома. Чем ты собираешься кормить меня, Фред? – спросила она поспешно, не желая продолжать тему и отгоняя недавние тяжелые впечатления. – Предупреждаю, я очень голодна.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе так, что их глаза встретились.

– Не хочешь ли ты рассказать мне, чем ты так взволнована?

Он всегда умел мгновенно уловить ее настроение. Кэтрин благодарно положила руку ему на плечо.

– Не спрашивай, Фред. Во всяком случае, не сейчас.

Он обнял ее одной рукой, не обращая внимания на сопротивление, и, другой – прижал ее ладонь к своим губам.

– Ну хорошо, не сейчас, – согласился он. – Но, оказывается, я могу еще волновать тебя? – Он улыбнулся, испытывая удовольствие от того, что так хорошо ее знает. – Я смог убедиться в этом.

Кэтрин ощутила дрожь его пальцев.

– Да. – Она вырвалась из его объятий. – Ты можешь еще волновать меня. Но обстоятельства теперь не те же самые.

Фредерик снова улыбнулся, показав ряд белых зубов, и запустил двигатель.

– Да, обстоятельства не те же самые. – Он включил скорость, а у нее осталось неприятное ощущение от того, что он точно повторил ее слова. Только они вкладывали в них разный смысл.

Они сидели в крошечной таверне, которую однажды случайно обнаружили. Фредерик знал, что здесь их никто не потревожит ни просьбой дать автографы, ни предложением вместе выпить. Тут они были вдвоем – мужчина и женщина. Им был обеспечен прекрасный ужин с вином, в интимной обстановке, при свете свечей. К концу ужина улыбка Кэтрин стала более непосредственной, и выражение тревоги, которое Фредерик видел в ее глазах в начале вечера, постепенно исчезло.

– Мне показалось, что я не ела целую неделю, – сказала Кэтрин, доедая нежный ростбиф – фирменное блюдо таверны.

– Хочешь еще кусочек от моего? – Фредерик показал на свою тарелку. Девушка со смехом ухватила кусок печеной картошки.

– Может, мы что-нибудь завернем и захватим с собой? Я хочу оставить место для десерта. Видишь там поднос с пирогом?

– Пожалуй, я лучше заверну тебя и доставлю прямо на Северное море, в Сандерленд.

Кэт засмеялась.

– Я буду мешок с костями, пока доеду до твоего Сандерленда.

– Одна остановка на ночь по пути – и только, – уверил ее Фредерик. – Я говорил с Клиффордом Толливером. – Он рассеянно накрутил на палец прядь ее волос.

– Очень мило с твоей стороны.

– Я встречу тебя в Нью-Йорке в конце твоих гастролей, и прямо оттуда мы полетим ко мне.

– Хорошо, но лучше все это объяснить Марианне, у меня плохая память на даты и время. Значит, пока ты остаешься здесь?

– Я проведу в Лондоне две недели. – Он погладил ее по щеке, но она отмахнулась, тогда он дружески похлопал ее по руке. – Я читал, что твой последний концерт произвел сенсацию. – Он снова взял ее за руку и стал играть с золотым браслетом на ее запястье.

– О! Я была даже более великолепна, чем написали газетчики.

– Хотел бы я видеть тебя. Я так давно не слышал, как ты поешь.

– Ты слышал меня два дня назад, в студии, – напомнила она, высвободив руку и потянувшись за своим бокалом с вином. Тогда он взял другую ее руку. – Фред! – сказала она полушутливо.

– Я хорошо слышал тебя через наушники, – продолжил он, – но это не то же самое, когда наблюдаешь, как ты двигаешься во время концерта или поешь для меня.