– Ты несправедлив. Не я начала это. Я никогда не хотела...

– Ты хотела, черт возьми! Кэт, ты хотела! У меня было много женщин, и я знаю, когда держу их в объятиях, хотят они меня или нет.

– Вот и возьми одну из своих многих женщин, Фредерик Эмбридж. А я заявляю, что не упаду к твоим ногам немедленно, – у меня нет такого намерения. Если мы сможем поддерживать деловые отношения, как ты обещал, прекрасно. Если ты не в силах работать на таких условиях, то поищи себе другого партнера.

– Ты единственный партнер, которого я хочу. – Он выбросил сигарету в открытое окно. – Хорошо, пока мы будем играть на твоих условиях, Кэтрин Джонер. Мы оба профессионалы и знаем, что этот мюзикл сделает нам карьеру. – Фредерик включил мотор. – Я отвезу тебя домой.

По правде говоря, Кэтрин на какое-то время вообще забыла о приеме. Генеральная репетиция закончилась. У нее оставалось несколько свободных часов. Ей не хотелось думать ни о матери, ни о больнице, ни о неразберихе в отношениях с Фредом. Она побродила по улице, рассматривая витрины магазинов, но ничего не собираясь покупать.

Вернувшись домой, она нашла записку от Марианны:

Стэнли Гудин был директором фильма. Он считался везучим и ловким человеком, который руководил подряд тремя фильмами, имевшими успех. Кэтрин была уверена, что и его четвертый фильм – «Мелодии любви» будет также благосклонно встречен публикой и прессой.

На приеме будут толчея и шум, тоскливо размышляла она. Было время, когда она получала удовольствие от этого. Люди, посещавшие такие сборища, были очаровательны, о них рассказывали невероятные истории. Тогда Кэтрин еще интересовалась ими. Но все это уже в прошлом... Она вздохнула, так как понимала причину, по которой предпочла бы остаться дома. Там будет Фредерик. Он должен там быть. Сложности их отношений мучили и будоражили ее. Смешно позволить себе возобновить связь, которая кончилась много лет назад.

Фары ее машины высветили узор металлической ограды, и она притормозила. Охранник при въезде спросил ее имя и проверил пригласительный билет. Кэтрин услышала музыку уже на полпути к особняку. Какой-то юноша подал ей руку при выходе из машины. Почему он здесь? Может быть, он пытается пробиться в актеры, или в сценаристы, или в кинооператоры и добился приглашения на прием в надежде заинтересовать собой кого-то из нужных людей? Кэтрин вспомнила свои первые шаги на сцене.

– Ох, я опоздала. Надеюсь, здесь не могли подумать, что я не приеду, не известив об этом?

– Нет, я так не думаю, мисс Джонер, на вас это не похоже.

Кэтрин удивилась, что он так быстро узнал ее в полумраке. Но даже если бы он не рассмотрел ее лицо, то не ошибся бы, услышав ее голос.

– Это комплимент, не так ли?

– Да, мэм, – сказал он с такой теплотой, что она улыбнулась.

– Постараюсь исправиться и больше не опаздывать. Послушайте, я не люблю появляться через парадный вход, когда все уже в сборе. – Кэтрин обвела взглядом большой неуклюжий особняк из белого камня. – Нет ли тут бокового входа?

– С левой стороны. Там ряд стеклянных дверей, которые ведут в библиотеку. Войдете в них, повернете налево и сможете проскользнуть незамеченной.

– Спасибо. Как вас зовут?

Кэтрин улыбнулась и потрепала его по руке.

– Патрик Флинт.

– Вот, Патрик Флинт, – сказала она, быстро написав что-то на клочке бумаги, – вот мой автограф. Я постараюсь вас не забыть.

– О, благодарю! Вы очень добры! Он с надеждой поглядел ей вслед.

Кэтрин без труда нашла стеклянные двери. Сквозь них проникал шум из зала: очень громко играл оркестр и доносился общий гул. Кэтрин постояла в нерешительности.