– Я хорошо слышал тебя через наушники, – продолжил он, – но это не то же самое, когда наблюдаешь, как ты двигаешься во время концерта или поешь для меня.

О, как легко он умел обволакивать ее своими речами!

– Угадай, чего я хочу именно сейчас?

Он увидел насмешливые искорки в ее глазах.

– Десерт, – ответил он.

– Фред, как хорошо ты меня знаешь, – засмеялась она.

Кэтрин захотела где-нибудь потанцевать. По общему согласию, они избегали ресторанов, где были известны, предпочитая уединенные места в городе. Поэтому направились на окраину в прокуренную забегаловку, незаконно торгующую спиртными напитками. Но там был хороший оркестр с полдюжиной музыкантов. Фредерик и Кэтрин играли в нем когда-то, начиная свою карьеру. Они думали, что там их никто не узнает. Через двадцать минут поняли, что ошиблись.

Их моментально заметили. Девушки и парни появились точно из-под земли, и тут же потянулись руки с блокнотами, бумажными салфетками – для автографов.

– Тебя и здесь знают, – засмеялся Фредерик и начал подталкивать Кэтрин к выходу. Потанцевать им не удалось.

В течение буквально нескольких минут они оказались в ловушке, отвечая на поток вопросов. Фредерик опасался, что в толпе они потеряют друг друга. Их толкали, когда они медленно продвигались к двери. Но Фредерик надеялся, что толпа будет вести себя достаточно пристойно. По местным понятиям было еще довольно рано, и ребята не успели много выпить. Он старался вывести Кэтрин скорее на улицу. Ситуация, в которой они оказались, была взрывоопасной. Настроение толпы внезапно могло измениться. Достаточно было одного агрессивного фаната, и обстановка могла стать неуправляемой. Кэтрин отбивалась, как могла, но чьи-то руки уже тянулись к ее волосам. Фред, наконец, вытащил ее из сомнительного заведения на свежий воздух и только тут вздохнул с облегчением. Несколько человек выбежали за ними на улицу и умудрились получить автографы певицы на пути к машине.

– Черт возьми! Извини, – сказал он, закрывая дверцу машины за Кэтрин. – Я должен был лучше знать, куда тебя веду.

Девушка откинула с лица волосы и повернулась к своему спутнику.

– Не глупи, я ведь сама хотела сюда пойти. Кроме того, эти люди довольно милые.

– Они не всегда милые, – пробормотал он, уже выехав на шоссе.

– Конечно, я довольна, что мы удрали. Фанаты иногда забывают, что мы тоже из плоти и крови.

– Поэтому они хотели получить по ломтику нашей плоти, чтобы отнести домой.

– Да, – сдержанно сказала Кэтрин, – помню, я видела по телевизору твой концерт несколько лет назад. Фанаты смели охрану. Казалось, они не кусочки оторвут от тебя, а проглотят целиком. Это было ужасно!

– О, они так любят меня, что готовы сломать мне парочку ребер.

– Ох, Фред, это так страшно! Я прежде не знала об этом.

Он засмеялся и пожал плечами.

– Такова неприятная сторона нашей работы. Порой у меня остается скверный осадок после концерта. По крайней мере, на некоторое время. Но через это надо уметь переступить. А сегодня твой охранник оказался в трудном положении. Но мы нуждаемся в стимулах, не так ли? Вознаграждающие нас аплодисменты! Ради чего еще делать то, что мы делаем? И ради чего бесчисленное количество людей стремится на сцену? Для чего ты добивалась славы, Кэт?

– Ради спасения себя, – не раздумывая ответила она. – Музыка всегда была тем, что меня поддерживает – постоянно и надежно. Мне необходимо нечто целиком принадлежащее мне. – Она повернулась и испытующе посмотрела на Фредерика. – А ты почему занимаешься пением и музыкой?

– Полагаю, в большинстве случаев по той же причине. Мне есть что сказать, и я хочу, чтобы публика помнила, что это сказал именно я.