Вроде бы имелась уверенность в силах тройки отборных стрелков, но почему-то крепла неуверенность в слабости Добрыши. Проигрывать нельзя ни в коем случае - это означает смерть в политическом смысле, а, может быть, и в реальном. Никто не хотел на себя брать ответственность, страшно за последствия. А голосистый camerlingo вообще скрылся в неизвестном направлении, пережидает, чем дело кончится.

Ситуация вырисовывалась патовой.

- Так я схожу сейчас за своим луком, - предложил Добрыша. - Мне с ним сподручнее.

Этот вариант казался наименее опасным, поэтому организатор указал пальцем на Василия:

- Он пойдет. Только одна нога здесь - и чтоб единым духом. То есть, другая нога - там.

Он слегка запутался, даже вспотел от волнения. Такая ответственность! Проще бы было отравить этих гонцов - и дело с концом. Либо ножом ткнуть из-за угла. Либо получить взятку, наобещать с три короба, а там - трава не расти. Чего Бате удумалось корчить из себя владыку Мира? Подумал так и даже по сторонам огляделся: никто не догадался о мыслях его дерзких и крамольных?

- Почему не начинаются состязания? - тем временем поинтересовался Батя-хан. Он уже оправился от поражения, да и вообще забыл, что выигрыш сегодня не на его стороне. Очень ему не нравилась та земля, откуда прибыли гонцы, много в ней опасной ереси. Однако Орденство это ливонское, как кость в горле, тлетворно влияет на других рыцарей. Стравить их нельзя, отправиться в крестовый поход на Ливонию - тоже. И слэйвины еще голову подымают, затеивают свои игрища! Не желают ни с кем делиться, желают сами Ливонию под себя подмять.

Он вообще-то тоже думал о будущем, полагал, что мир можно перевернуть с ног на голову, ненужную память стереть, новую - возвысить. Викингскую вольницу смешать с землей, города переименовать, обряды переиначить, праздники объединить. Был город с одним названием - переименовать его в Христианию (Ojas - сила, мощь, Loka - простор, население, в переводе с рунического санскрита, Ojasloka - примерно Осло, примечание автора), был другой - разрушить до основания. Все возможно, если объединить людишек под собой, нет предела переделу. Дело времени!

Задумавшись, даже не понял, что ему сообщили верные слуги в рясах. Что-то отрывочное донеслось до сознания: "лук", "сломал", "заменить".

- Так дайте ему тот старинный, что у раки с ризами, - сказал он.

- Это, что считают усыпальницей Петра? - осторожно поинтересовался возникший из ниоткуда camerlingo.

- Почему Петра? - не сразу дошло до Бати-хана. - Ах, ну да, где внутри одеяния лежат.

В народе бытовало мнение, что апостола Петра похоронили в золотом гробу под алтарем, но там, в позолоченном ящике хранились ризы, которые Батя-хан выдавал новообразованным кардиналам.

Проблема, вроде бы решилась сама по себе. Принесли хорошо сохранившийся мощный дальнобойный лук и передали его Добрыше. Тот только присвистнул: с таким, вероятно, еще сам Уллис бегал.

- Тетиву-то тоже дайте, - потребовал он.

Посмотреть, как ливонец вооружает старинное оружие, собрались все наймиты, что были поблизости. Им казалось, что согнуть лук, чтоб одеть на него скрученные бычьи жилы, под силу, разве что, Василию с его могучими плечами и не менее впечатляющими руками. На его фоне Добрыша выглядел субтильным юношей.

Но он упер оружие одним рогом в землю, пропустил под коленом и слегка присел, так что своим весом помог правой руке, пригнувшей второй рог под петлю для тетивы. Все это произошло столь быстро, что никто и глазом моргнуть не успел.

Никитич проверил натяг, отчего лук с готовностью заскрипел, и остался им доволен.

- Хорош, - сказал он, а наймиты в полном разочаровании почесали затылки.