— Уже прикрываем, — уточнил Кэрвес.

— С чего это вдруг такая… м-м-м… забота? — подозрительно поинтересовалась я. — Как же пресловутая мужская солидарность?

— Кайт, ну как ты не понимаешь, — лирично вздохнул рыжий, — ведь так гораздо забавней!

— Вот так всегда, — я вздохнула не менее лирично, — я тут страдаю, а они забавляются… Гады!

— Да, но зато какие! — самодовольно фыркнул Кэр.

— Самые лучшие, — я улыбнулась, — во всех мирах. И других таких нет. Я тебя люблю, Кэр, и тебя, рыжий, тоже… Давайте спать.

— Спокойной ночи, Кайт, — Кэрвес подтянул наше общее одеяло повыше.

— Приятных тебе и волшебных снов! — с видом матерого заговорщика подмигнул мне Флайн.

Дюжина самых родных и любимых гадов на свете, и других не надо. Засыпая, я успела подумать о том, что, наверное, это и есть счастье.

Глава 3

Рамборг Лиэссат, княжна Вереска. Рэир.

Вино и песни у ночного костра помогли: к столице я подъезжала отдохнувшая и веселая. Даже странная поспешная… наверное, это надо называть женитьбой?.. так вот, даже тот сюрприз, что преподнес мне Ллаэслин с этой своей свадьбой меня уже не слишком огорчал. И в самом деле, мой старший кузен уже давным-давно вырос из пеленок. Лин — большой мальчик с большим мечом, и у него есть своя голова на плечах. Что я так заранее взъелась на эту муирэ, и впрямь, что ли, ревную? Ну, встретились, ну, влюбился… Бывает! Разве что пара десятков девичьих сердец теперь разбита — но и что с того? Прекрасным девам следовало, наверное, проявлять большую активность в отношении моего блестящего красавца-брата… Утешать их теперь, и-эх! В столице ходила забавная поговорка: «Та инэль, что не влюблена в Леадарна, влюблена в Лиэ. А та дева, что не влюблена в Лиэ, тоскует о Ллаэслине». И это верно. Доблестные, красивые — и свободные! Князья, к тому же. Тут любое сердце дрогнет!

Так мы ехали, и я улыбалась своим мыслям, и было мне несказанно хорошо скакать под деревьями в осеннем уборе… до тех пор, пока уже на подступах к Тир?на? Вэаннэ с незаметной боковой дорожки на главный тракт не вывернул еще один всадник. Серый конь, белые волосы, ледяной черный взгляд… Хэлгэ. Проклятье! Вот уж с кем мне не хотелось сейчас встречаться!

Я на миг обреченно зажмурилась и осадила свою кобылу, дожидаясь, пока он подъедет. Братья-по-мечу приветствовали сына Рассвета радостными возгласами, а у меня язык словно к гортани присох, и немалого труда стоило выдавить из себя деланно-равнодушное: «Хаэль!» Впрочем, я быстро взяла себя в руки. Что же я, в самом деле? Ну и что, если сердце трусливо дрожит где-то пониже желудка, кровь приливает к голове… и к другим местам… а в глазах темнеет. Будь я проклята, если эта надменная хладнокровная скотина хоть что-то заметит!

«Воистину, быть тебе проклятой, княжна Лиэссат», — мрачно призналась я сама себе, по глазам моего снежного сидхэ понимая, что — заметил… С-скотина! Я прекрасно помню, как нехорошо мы расстались тогда, во дворце, когда я выползла из зала Совета со споротыми нашивками и обрезанными косами. Я отлично знаю, кто смог убедить Керберна мне помогать… кому я обязана возвращением под знамена Вереска. Ему, тут и гадать нечего. Отчего же я злюсь? Может быть, оттого, что я не просила этой помощи и не хотела ее, оттого, что от Хэлгэ я ждала совсем иного? Мне нужен был он сам, а не… ах-х! Все-таки вызвать его на поединок, что ли? Так ведь выиграет, что я, не знаю его? Нет, это невозможно терпеть! Не хочу его видеть, не хочу с ним разговаривать, не хочу с ним драться! Хочу любить его прямо здесь и сейчас, вон там, под деревьями, на палых листьях, в осенней траве — и ничего не нужно больше… Вот пёс! Я не буду об этом думать, нет, не буду.