— Не нужно стараться. Нужно просто вернуться — и все.

— Золотые слова, Кэр. Вот и сделай так сам. Просто дойди — и все. Ну, довольно разговоров! Я надеюсь на тебя, Кэрвес. Давай!

Я отошла к Флайну, и мы дружно отвернулись, чтоб не смотреть, как Кэр перекидывается. Не самое приятное зрелище в мире, наблюдать, как сиэ-полукровка меняет облик.

— Просто дойди, Кэр… — прошептала я, затягивая ремни планшетки на груди огромного черного пса с прозрачными зеленовато-желтыми глазами. — Просто дойди…

— Кайт! — крикнул мне Флайн. — Они приближаются!

— Иду! — я очнулась, подхватила свой лук и колчан с остатками стрел и полезла наверх, под крышу нашей временной крепости. За моей спиной проснулся и тихонько захныкал элтайнитский ребенок.

Рамборг Лиэссат Рэир

Мы выбрались! Чудеса… не верю… До сих пор поверить не могу — выбрались! Клянусь водами Лиэ? Вэлл, до сей поры я считала, что только в легендах и песнях возможно такое спасение в последний миг, что всё это сказки…

Но Кэр сумел добраться до порубежников и привести помощь. Отряд из десятка стражей рубежа Дома Рассвета успел к нам на выручку. Наших врагов перестреляли, словно уток, влёт, не сходя с коней. А потом… У порубежников нашлись и запасные кони, и носилки для раненых, и пара фляжек с настойкой эпэссы на «огненной воде» — для нас. Так же быстро и скрытно, как и пришли, стражи рубежа вернули нас домой — и теперь можно было блаженно развалиться на лавке в банях заставы Ирил и поверить, наконец, что мы — выбрались…

И вытащили всех, кого должны были вытащить, и спасли архив… и никем не пришлось жертвовать.

Бывает же такое! Впрочем, здесь, на границах, еще и не такое бывает. А все-таки я чую, что история героической обороны этого сарая еще аукнется нам в какой-нибудь песне! Впрочем, сейчас мне не хотелось думать ни о героизме, ни о песнях. Мне вообще ни о чем не хотелось думать, слишком уж хорошо было… Теплая золотистая сосновая лавка, чистое исподнее, правда, мужское, но какая разница, после такой бани? Запахи летних трав, хмельной душистый мед — и умелый массаж, от которого я немедленно растеклась по лавке, чувствуя себя лужицей расплавленного золота или чем-то вроде… Ах! Гостеприимство воинов Рассвета стоит хвалебного гимна, и не одного! Вот эту мысль я озвучила, правда, не слишком внятно и глуховато, ибо мёд шумел в голове, да и лежала я на животе, уткнувшись в набитый хмелем подголовный валик. С соседней лавки донеслось согласное одобрительное мычание. Разминавший мои многострадальные мышцы порубежник, специально ради такой чести отозванный из дозора, польщено фыркнул и набросил на верхнюю часть меня белое полотно, принимаясь теперь за бедра. Какие мускулы больше всего болят после бешеной скачки по бездорожью, а? Ага-а… Выразив благодарность блаженным невнятным «м-м-м…», я совсем уже было задремала. Но, разумеется, мое заслуженное блаженство было прервано!

— Княжна Лиэссат?

— Р-р-р… — отозвалась я из-под покрывала и дрыгнула пяткой. — Ради твоих ушей, воин, я надеюсь, что это что-то серьезное!

— Более чем.

— Тогда будь добр, обойди лавку, а то ты, кажется, собрался докладывать моей заднице, — я приподнялась на локтях и повернулась на бок. Откинула полотно с головы и, извернувшись, одернула его на бедрах.

— Ну? — и тут я узнала вошедшего. — А, Ллахас! Рада видеть! Вести из Ветреной усадьбы?

Потревоживший мой покой сидхэ был голубоглаз, рыжеволос и запылен, словно только что с коня слез.