|
С первыми двадцатью стихами, с теми, что были опубликованы, у нас никаких проблем не было, они все дались нам довольно легко, кроме разве что восемнадцатого. Со вторым туром, полуфинальным, когда нам надо был меньше чем за неделю разгадать пять стихов, оказалось несколько сложней, и это было очень несправедливо, ведь их отправили из Нью-Йорка всем одновременно по почте, стало быть, ко мне они пришли позднее, чем к другим, и к тому же они оказались труднее, намного труднее, но мы все равно их одолели, и я отправила ответы даже на десять часов раньше крайнего срока. Мы и с этим справимся. - Она похлопала по сумке у себя на коленях. - Я в этом нисколько не сомневаюсь. Нисколько не сомневаюсь. Мы их разгадаем, какими бы они ни были трудными. Полмиллиона долларов. Для нашей лиги. Вульф рассматривал ее, стараясь сохранять любезное выражение лица, и это ему почти удавалось. - Но почему же обязательно полмиллиона? Ведь у вас же четверо соперников. - Да нет же, - сказала она доверчиво, - мы возьмем именно первый приз. Полмиллиона. - Она вдруг вся подалась вперед. - Скажите, у вас когда-нибудь бывают озарения? Вульф на миг перестал следить за выражением лица, и оно сразу же помрачнело. - Озарения? Это в каком же смысле? - Ну, обычные озарения, когда тебе вдруг открывается будущее. У меня было, два раза, один раз еще в молодости, потом долго не повторялось, до того дня, когда я впервые прочитала объявление о конкурсе. Оно снизошло на меня, вошло внутрь так внезапно, что я даже толком ничего и не почувствовала, только уверенность, что эти деньги будут наши. Ах, это такое приятное, такое удивительно прекрасное ощущение - быть в чем-то совершенно уверенной, а в тот день оно заполонило меня всю целиком, с головы до пят, так что я даже подошла к зеркалу, думала, может, что-то увижу. Я, правда, так ничего и не увидела, но с тех пор эта уверенность не покидала меня ни на минуту. Так что можете мне поверить, первый приз наш. Бюджетная комиссия уже разрабатывает, как лучше всего потратить эти деньги. - Да-да, конечно, - сумрачное выражение уже не сходило с его лица. - А те пять стихов, что Далманн дал вам вчера вечером, как вы передали их своим коллегам? По телефону, телеграфом или авиапочтой? - Ха! - ответила она, и, по всей видимости, это было все, что она предполагала сообщить по этому поводу. - Ведь конечно же вы их как-то передали, - констатировал Вульф без тени сомнения, - чтобы они не теряя времени смогли приступить к работе. Разве не так? Она снова выпрямилась. - Никак не могу понять, какое кому до этого дело. Ведь условиями конкурса не запрещается, чтобы вам кто-нибудь помогал. И вчера об этом ничего не говорили. Сегодня утром я действительно звонила миссис Чарлз Дрейпер, она мой заместитель, вице-президент нашей лиги, я же должна, я просто обязана была сообщить ей, что не смогу вернуться сегодня и вообще неизвестно, когда смогу. Это был сугубо приватный разговор. Было совершенно ясно, что он так и останется приватным. Вульф решил, что настаивать бесполезно, и сменил тему. - Другая причина, по которой я хотел с вами встретиться, мисс Фрейзи, это необходимость извиниться перед вами от имени моих клиентов, фирмы "Липперт, Бафф и Асса", за нелепую шутку, которую позволил себе вчера вечером мистер Далманн, показав вам какой-то листок и заявив, будто это ответы на конкурсные четверостишия, которые он только что вам раздал. |
