|
Взглянув на окружающих, он с облегчением заметил, что впервые за весь ужин на него никто не смотрел. По правую руку от него леди Делия увлеченно вела дискуссию с его отцом, сидевшим во главе стола. Напротив Натана посадили Колина, леди Викторию и Гордона Ремминга, а точнее, уже графа Элвика, получившего свой титул после того, как Натан видел его в последний раз, той кошмарной ночью три года назад. Гордон наклонил свою светлую голову к леди Виктории так, будто она делилась с ним тайной бриллианта мудрости, чего он никак не мог пропустить. Виктория сидела между Колином и Гордоном и была в отличном настроении: активно участвовала в разговоре, улыбалась и шутила. Ну, естественно, ведь и тот и другой одаривали ее комплиментами и вниманием. Черт возьми, как будто они никогда прежде не видели привлекательной женщины! Вообще-то ему, Натану, а не им велели присматривать за ней! Но он еще успеет, ведь ее отец поручил это дело только ему.
Натан посмотрел на Гордона, и тяжелое чувство вины и сожаления, от которого он так старался избавиться, вновь проснулось. Когда они здоровались, Гордон был скрытен, а в их и без того коротких разговорах возникали неловкие паузы. Натан протянул ему руку, и тот после некоторого колебания пожал ее, глядя с некоторым подозрением, но лучшего ожидать и не следовало, Натан понимал это. – Я видел, какой загон ты воздвиг для животных, Наган, – сказал отец, отвлекая его внимание от веселой троицы, – впечатляет. – Спасибо, – ответил он, удивившись и обрадовавшись похвале. – Конечно, тебе не пришлось бы так пачкать руки, если бы пациенты платили как надо. Обратная сторона комплимента была менее приятной. Он ответил: – Мне нравится работать руками, это тренирует ловкость пальцев. – Они не будут ловкими, если ты попадешь по ним молотком или один из твоих зверей укусит тебя! – Какой загон для животных? – вмешалась леди Делия. – Что за звери? – С тех пор как я поселился в Литл-Лонгстоуне, у меня образовался небольшой зверинец, – объяснил Натан. При этом разговор на противоположной стороне стола прекратился, и он опять почувствовал, что все смотрят на него. А пара ярко-голубых глаз делала это с особым интересом. – Кошки-собаки? – продолжила расспросы леди Делия. – Ну, там свиньи и куры, но и собака тоже есть... – Ага, размером с пони! – вставил Колин. – И кошка... – Уже требовавшая снять ее с дерева. Он вам не сказал, там еще корова, ягненок, пара уток, целое стадо гусей и непослушная коза, которая питается пуговицами. А у многих зверей имена в честь цветов. Все они шумные, вонючие, обожают гоняться друг за другом, когда не заняты поглощением тех же пуговиц или уничтожением цветочных бутонов, и Натан любит их, как собственных детей! – Спасибо за столь подробное описание, дядя Колин, – поблагодарил брата Натан. Колин покачал головой: – Я отказываюсь быть дядей этой одичавшей козы. – Петуния тебя очень любит. – Она съела мою пуговицу! И личную корреспонденцию! – Поверь, это любя, – сказал Натан очень серьезно. – Я не помню, чтобы сегодня утром ты жаловался, завтракая яйцами Нарцисса, Тюльпанчика и Джиневры. – Джиневры? А петуха по имени Ланселот у тебя нет? – Нет, но расширить стадо – блестящая мысль, и я воплощу ее в жизнь, как только вернусь в Литл-Лонгстоун. Три курицы будут в среднем приносить два яйца в день. Значит, чтобы получать не два, а целую дюжину яиц, нужно... – Восемнадцать куриц, – сказала леди Виктория. Все повернулись в ее сторону, но ей не было до них никакого дела – она смотрела на Натана. |
