— Как всё это занимательно, — усмехнулась я, стараясь сохранить самообладание. — Вот только как вы намереваетесь избавиться от тел? Да еще и от трех разом?

Не сказать, чтобы этот вопрос на самом деле так уж сильно меня интересовал. Просто я хотела потянуть время в надежде на чудо. Вдруг шуту придёт в голову вступиться за меня? Хотя… вряд ли он решит открыто пойти против своей подельницы. В конце концов, он просто согласился не вмешиваться. Ничего больше.

— О, думаю, если вам внезапно свернут шею, шут решит, что иметь дело с живым сообщником все-таки лучше, чем с мертвым, — довольно констатировала Сьюзан Дарем. Она явно мнила себя победительницей. — Лучше дрянная кляча, чем мертвый чистокровный скакун.

К моему великому сожалению логика в этом заявлении имелась.

— И сколько у вас еще сохранилось волшебных колечек? — осведомилась я, не сумев скрыть нервозности.

Я отвела левую руку назад и сложила пальцы в выученном когда-то до автоматизма пассе. Конечно же, благовоспитанную юную леди в пансионе учат по больше части домоводству. Но я помимо всего прочего была наследницей графа Карлайла, пусть и предполагалось, что мне никогда не доведется самой сражаться, после возвращения из школы отец показал парочку фокусов. На крайний случай.

— Достаточно, чтобы от вас избавиться, Бетани Эверс, — ухмыльнулась миссис Дарем.

Женщина говорила так, словно бы мы с ней остались в комнате одни. Вот только были еще и братья Дарем.

— Даже не рассчитывайте, что сумеете уйти от справедливого возмездия! — возмутился викарий.

Одно мгновение — и он уже стоит передо мной, закрывая собственным телом. Что ж, иногда и священник может сойти за благородного рыцаря. В конце концов, носом крутить смысла нет — второй кандидат на почетную должность защитника лежит без сознания и не способен постоять даже за себя самого.

Вот уж точно «декоративная порода».

— И с чьей легкой руки оно меня найдет? — осведомилась явно уверенна в собственной безопасности миссис Дарем. — Неужели вы думаете, преподобный, будто этот безмозглый инспектор Харрис до чего-то дойдет своим умом? Он не подумает на меня, даже если застанет над трупом с ножом в руках.

А я продолжала плести свое заклятье, пока невестка преподобного разливалась соловьем.

Самое ужасное, что в словах этой кошмарной женщины… был резон. Мне казалось, инспектор не подумает на нее вообще никогда, даже если других подозреваемых вообще не останется. Потому что как может быть виновна несчастная травмированная женщина, к тому же еще и леди, не так ли?

— И все-таки вы не пожелали рисковать и не оставили никаких улик, когда убивали мистера Картрайта. Пусть шут и заставил всех думать, что после вашего ухода хозяин дома остался жив, однако голову бедолаге проломили вы. Не оставив никаких следов, — продолжила я, надеясь, что Сьюзан Дарем захочется похвастаться своими сомнительными «достижениями». — Фэйри не пожелал бы сам марать руки.

Вряд ли страдающая от уязвленного самолюбия женщина откажется от шанса поглумиться над поверженными врагами.

И невестка викария меня ни капли не разочаровала.

Приосанившись на своем ложе она с высокомерным смешком изрекла:

— О да, шут не желает пачкать руки сам. По крайней мере, не ради меня. Мерзкий старик оказался слишком пронырливым! — прошипела миссис Дарем, глаза которой, обычно пустые и бесцветные вдруг оказались полны жизни и страсти. — А фэйри… Фэйри просто решил позабавиться за мой счёт.