— Полагаю, она решила, что уже достаточно обожглась, с тех пор она живет одна.

— Какая она? — с любопытством спросила Дайана, склонив голову набок.

— Она… — он помолчал, — она все еще очень привлекательна… А в молодости была настоящей красавицей. Она по-прежнему очень жизнелюбива и не стесняется показывать свои эмоции. И до сих пор ее преследует чувство вины за то, что она не смогла ужиться с моим отцом, хотя он был полной ее противоположностью, и за то, что бросила меня.

— Он, должно быть, был очень суровым человеком. — Дайана вздрогнула. — У него потом кто-нибудь был?

— Нет.

— Думаешь, он любил ее?

— Да.

— Том, — прошептала Дайана, — как это все печально!

Он покачал головой.

— Им было так лучше, Дайана. Я уважал отца и любил мать, но уже в детстве ненавидел тот ад, который они создали в доме. У твоих родителей, кажется, таких проблем нет?

Дайана усмехнулась.

— Мои родители неразлучны, хотя отец и утверждает, что мама его сводит с ума. Она относится к тем наивным людям, которые просто не верят в плохое. У нее все люди замечательные. Она вечно суетится, за кого-то переживает, кому-то помогает и обожает свой сад. Она разговаривает со своими растениями и даже пишет им записки.

— Записки? — насмешливо поднял брови Том.

— Ага. Мне бывало неловко даже. Придешь с приятелями, а в саду на розовых кустах приколоты бумажки: Милая, ты так прекрасна сегодня! или: Не волнуйся, лепесточек, я избавлю тебя от тли!

— Ты серьезно?

— Вполне, — с любовью отозвалась Дайана. — Наверное, ты считаешь ее сумасшедшей. Но она просто немного эксцентрична.

— Я бы с удовольствием с ней познакомился.

— Кто знает, может, и познакомишься. — Дайана улыбнулась. — Отец и луну для нее достал бы, если бы мог. — Она стала серьезной. — Они по-настоящему любят друг друга.

Томас коснулся рукой ее волос.

— И у них красивая дочь.

— Спасибо, — вздохнула она. — Намучились они со мной. Кому хочется иметь дочерей?

— Иди сюда, — тихо позвал Томас.

Она поднялась и села на диван рядом с ним.

— Поведаешь мне нечто мудрое, Том? — спросила она шутливо.

— Нет, просто хочу тебя поцеловать.

Засмеявшись, она прильнула к нему.

— Не стану возражать…

Дайана перевернулась на живот, сложив руки под подбородком, и тихо спросила:

— Том? Почему у меня такое чувство, будто я парю?

Он медленно провел рукой по ее обнаженному телу. Дождь все еще лил, из окошка наверху падал тусклый свет. Он снова погладил ее по спине, собрал разметавшиеся пряди и улыбнулся. Его улыбка была светлой и счастливой.

Быстро перевернувшись, Дайана поудобнее устроилась в его объятиях и вздохнула.

— Бедная Рут, придется ей одной кормить лошадей.

Позже, нежась в ванне, Дайана, кокетливо посмотрев на Тома, который пристроился рядом с ней, сказала:

— Я всегда считала, что ванна должна быть королевского размера.

Он окинул взглядом огромное зеркало, синий кафель, большие фиолетовые полотенца.

— Твоя спальня и твоя ванна просто потрясающие. И вполне тебе подходят.

— Помню, какое у тебя было удивленное лицо, когда ты впервые сюда вошел, — хихикнула Дайана.