Он улыбнулся одними губами, глаза оставались по-прежнему грустными.

— Береги себя, Дайана.

— И ты, Том! — Отвернувшись, чтобы он не увидел ее слез, она заковыляла в спальню.

Дайана не спала; мучительные мысли следовали одна за другой.

Все это время я обманывала себя. Я твердила ему: нет, толку не будет, а сама надеялась — вопреки всему. Надеялась, что он останется, будет добиваться своего. А теперь что — только ощущение потери, куда более сильное, чем когда-либо испытанное. Это даже страшнее, чем невозможность ездить верхом.

Что, если я сейчас пойду к нему и признаюсь? Скажу, что люблю его так, как никогда никого не любила. Но когда он уехал, мне было так плохо, и я не могла… Я и сейчас не могу поверить, что он меня любит… Я же не знаю, ничего не знаю и никогда не узнаю, почему он вернулся — из жалости или?..

Должно быть, на рассвете она забылась беспокойным сном. Пару часов спустя Дайана проснулась и приняла решение: прежде чем Томас уедет, она скажет ему правду, свою правду…

Но, когда она спустилась вниз, в конюшню, Джейн и Рут встретили ее печальными взглядами. Дайана все поняла.

Схватившись за дверь ближайшего стойла, она дрожащим голосом спросила:

— Уехал?

— Да. Полчаса назад он вызвал такси. Сказал, что оставил что-то для вас на своем письменном столе.

Дайана прикрыла глаза.

— Рут… принеси, пожалуйста.

— Конечно. — Через минуту она вернулась, неся папку. — Тут фотографии… ой!

Да, там были отличные фотографии — Рут за работой, сияющая Джейн верхом на Ровере, близнецы Дэвидсоны. Но больше всего там было снимков самой Дайаны.

Дайана, восседающая на своем возвышении и повелительно указывающая на что-то, решительное лицо и костыли; Дайана за работой в своем новом офисе; Дайана, смеясь, прислонилась к стойлу, а Ровер уткнулся ей мордой в плечо; Дайана с морковкой в руке перед Джульеттой; Дайана, облокотившись на загородку, наблюдает за скачущими Ровером и Джульеттой…

Закрыв папку, она обнаружила, что по щекам ее катятся слезы, и только сейчас заметила простую надпись на обложке: Моя принцесса.

— Ну почему ты позволила ему уехать, Дайана? — тихо спросила Рут. — Мне казалось, вы так подходите друг другу и он такой прекрасный человек.

— Потому что я дура, Рут, — зарыдала она. — Но я не уверена в том, что мы предназначены друг для друга.

9

— Дорогая! — возбужденно воскликнула мать Дайаны, вбегая в дом через час. — Ну почему ты его отпустила?

Она поморщилась.

— Это он тебе позвонил? — спросила Дайана, сама она так и не решилась сообщить родителям, что снова осталась одна.

— Да, он позвонил нам из аэропорта… Ох, Дайана! — ахнула миссис Брайс, увидев разложенные на столике фотографии. — Какие великолепные снимки! Да ему удалось ухватить самую суть. Это же ты! Твой дух, твоя решимость, удивительное чувство юмора…

— Ты так думаешь? — небрежно спросила Дайана. — Да, Том — человек разносторонний.

— Как раз такой, — неожиданно для нее решительно заявила мать, — которого не остановят гипс, костыли и все остальное. Дайана, ну пожалуйста, скажи мне, что случилось? Не замыкайся в себе, девочка моя!

Посмотрев на мать, Дайана помолчала, а потом закрыла лицо руками и рассказала всю правду.

— Так я и подумала, — печально произнесла мать. — Ах, какая жалость, он мне показался таким милым!

— Мне он тоже показался милым, — ответила Дайана.