|
Когда я узнала, что беременна, я была в таком шоке, что вообще ничего не чувствова-ла. Но родители сказали, что все будет хорошо, что они помогут мне, и я поняла, что это еще не конец света. Когда конец света наступит, первыми об этом узнают родители. Родители – барометр, по которым ребенок проверяет свои эмоции. Но у этого есть и оборотная сторона. Я никогда не видела, чтобы моя мама столько плакала, и от этого мне так страшно, что я тоже плачу, а из-за меня начинает плакать Кати. Так мы рыдаем втроем целыми днями. Знаешь, я всегда думала, что папа будет жить вечно. Он не мог умереть – ведь он луч-ше всех умел открывать консервные банки, мог починить любую сломанную вещь, он катал меня на плечах, гонялся за мной, когда мы играли в чудовище, подбрасывал меня в воздух и ловил, кружил меня до тех пор, пока не начинала кружиться голова… Он был всемогущим. Мы не успели ни попрощаться с ним, ни поблагодарить его за все, что он сделал для нас. Я не хочу, чтобы моими последними воспоминаниями о нем стали размер гроба и ме-дицинские документы. Я все еще живу с мамой под Голуэем, на диком Западе. Здесь по-прежнему прекрасное лето, и это почему-то кажется неправильным. С пляжа доносится смех, чайки с криками бросаются в морскую воду, чтобы поймать себе рыбку на обед. Кажется очень неестествен-ным, что кто-то радуется жизни, несмотря на то, что произошло. Хотя это хорошо. Это похоже на агуканье младенца в церкви во время отпевания. Нет ничего более жизнеутверждающего, чем эти счастливые звуки. Ведь младенец не понимает, что все вокруг погружены в печаль. Слушая его, ты чувствуешь, что жизнь не закончилась с уходом одного человека, что все остальные – и ты в том числе – будут жить дальше. Все, кроме того единственного, с кем ты сегодня попрощался навсегда. Люди приходят и уходят, мы знаем, что это случится с каждым из нас, но невозможно быть к этому готовым. Извини за банальность, но ведь единственное, в чем может быть уверен живой человек, это в том, что он умрет. Мы знаем, что это случится, мы думаем, что смирились с этим, но с этим не-возможно смириться. Я не знаю, что мне сделать, что сказать маме, чтобы ей стало легче. Наверное, нет ни-чего, что могло бы сейчас ее утешить, но я не могу просто смотреть, как она плачет. Я чув-ствую, как ей больно. Наверное, когда-нибудь эти слезы просто иссякнут. Алекс, ты же кардиолог, ты все знаешь про человеческие сердца. Скажи мне, что де-лать, когда сердце человека разбито? Неужели это никак не лечится? Спасибо, что приехал на похороны, я была тебе очень рада. Жаль, что мы встретились при таких печальных обстоятельствах. Спасибо твоим родителям, они очень поддержали маму. Слава богу, что ты избавил меня от встречи с как-бишь-его – не хватало мне выяснять с ним отношения прямо в церкви. Он, конечно, молодец, что пришел, но, если бы папа мог его видеть, он поднялся бы из гроба и положил как-бишь-его вместо себя. Стефани и Кевин уехали какое-то время назад, а я, наверное, останусь еще на несколь-ко дней. Я не знаю, как мама будет здесь жить одна. Правда, у нее очень хорошие соседи, и ей будет не так уж одиноко, когда я наконец уеду. Я пропустила все экзамены, и, судя по всему, придется теперь заново учиться последний год, если я все еще хочу получить диплом. Но, по-моему, я уже ничего не хочу. Наверняка почтовый ящик доверху забит счетами. Мне нужно появиться там до того, как отключат свет и воду или вообще выселят меня из квартиры. Спасибо, что не бросил меня одну, Алекс. На нас с тобой это очень похоже – встре-чаться только перед лицом какой-нибудь трагедии. Целую. Рози * * * От кого Рози Кому Алекс Тема Папа Только что вернулась домой, открыла почтовый ящик – и среди кучи счетов нашла вот это письмо. Он отправил его за день до смерти. Дорогая Рози! Мы с твоей мамой очень смеялись над рассказом про Кати и татуировку. |
