|
Кароши, да?» Затем он спросил, нет ли у меня каких-нибудь свежих маркетинговых идей, и я пред-ложила ему повесить на фасад вывеску с названием, чтобы было понятно, что здесь нахо-дится отель (хотя отсутствие вывески, возможно, тоже неплохой коммерческий ход). Кроме того, можно распространять информацию среди владельцев близлежащих магазинов, чтобы они рекомендовали этот отель приезжим (или хотя бы облегчали поиски тем, кто безуспеш-но пытается его найти). Он очень внимательно на меня посмотрел, пытаясь понять, не издеваюсь ли я над ним. Но я была совершенно серьезна. Так что в настоящий момент я жду, когда привезут вывес-ку. Затем он вручил мне значок с моим именем, заявив, что я обязана постоянно его но-сить. Для того чтобы недовольные постояльцы знали, на кого пожаловаться. Этот человек очень позитивно настроен, как видишь. Единственная проблема с этим значком (не считая самой необходимости его носить) состоит в том, что он неправильно расслышал по телефо-ну мою фамилию. Так что я целую неделю ходила по отелю с надписью «Рози Гадюн» на груди. Бобчика это почему-то ужасно веселило. Он вообще, как ты уже поняла, очень серьез-но и обстоятельно подходит к управлению своим так называемым отелем. Для меня загадка, как его заведение просуществовало так долго. Похоже, это одно из тех зданий, которые были роскошными и современными много лет назад, но с годами при-шли в совершенный упадок. Кажется, под половицами что-то очень давно гниет – не знаю, чем еще объяснить ужасный запах, который там стоит. В доме четыре этажа, а в подвале, как я недавно выяснила, находится маленький ноч-ной клуб, тоже принадлежащий Бобчику. При входе в отель ты первым делом натыкаешься на стол администратора (из красного дерева, как и вся остальная мебель), за которым свале-ны в кучу пыльные зонтики и шляпы, забытые прежними жильцами. Стены в холле до половины обиты деревянными панелями, что в общем выглядит неплохо, а верхняя часть их, видимо, была когда-то покрашена в чудесный оливково-зеленый цвет. Теперь они зеленые в основном от покрывающей их плесени. По стенам развешаны светильники в форме фонариков, но света от них практически никакого. Больше всего это место похоже на склеп. Ковры здесь постелили, видимо, еще в семидесятых годах – они сплошь испещрены дырками от сигарет, черными кляксами прилипшей жвачки и прочими пятнами, о происхождении которых я и знать не хочу. Через все здание идет длинный коридор, в конце которого – огромный бар, где тебя встречает все то же самое: грязные ковры, темное дерево, стулья и кресла с обивкой из «пейсли», а когда сквозь цветные стекла окон изредка вдруг проглядывает солнце, в воздухе видны полосы табачного дыма, очевидно, оставшегося с тех пор, когда лет двести назад какой-то старик выкурил здесь трубку. Обеденный зал состоит из двенадцати столов и предлагает весьма скромное меню. На полу все те же ковры, помимо обычных пятен украшенные следами от еды и напитков. Еще имеются коричневые бархатные шторы и тюлевые занавески. Столы покрыты кружевными скатертями – некогда белыми, а теперь скорее желтыми, на которых красуются ржавые сто-ловые приборы и мутные бокалы. Стены белые, так что это единственное светлое помеще-ние во всем здании, зато здесь всегда холодно, сколько бы его ни прогревали. Конечно, самое страшное – это запах. Он пропитал все – мебель, стены, мою одежду. Такое ощущение, что тут кто-то умер и гниет. Всего в отеле шестьдесят номеров. Винни с гордостью сообщил мне, что половина из них – со всеми удобствами. Можешь себе представить, как я обрадовалась. Это будет зву-чать очень убедительно, когда мы дадим свою рекламу: в некоторых номерах нашего отеля есть ванные комнаты. Две замечательные женщины, Бетти и Джойс (каждой лет по сто, не меньше), три раза в неделю убирают комнаты. По-моему, это просто ужасно. Но учитывая, насколько медленно они двигаются, я поражаюсь, как они успевают так быстро обойти весь отель. |
