— Что вы хотите сказать? Над вами надругались, у вас начались психологические проблемы с собственной самооценкой…
— Я не ищу оправдания, ссылаясь на этот жалкий стокгольмский синдром, Джек. Мое отношение к нашему гадкому треугольнику не изменилось. Просто мои чувства к Дамонту стали другими.
— Вам понравилось заниматься с ним сексом?
— Дело не только в этом. Мне стал нравиться он сам.
— Как отнесся к этому Оскар?
— Спросите об этом врача по проблемам бесплодия, этого правительственного эксперта. Он рассказал присяжным все о содержании сперматозоидов-убийц в сперме Оскара, о его ревности. Но врач не понимал, что ревность Оскара никак нельзя было назвать нормальной. Ему не нравилось, что мы с Дамонтом начали заниматься этим по-своему и даже стали получать удовольствие.
— То есть ваши забавы вышли из-под контроля Оскара. Так получается?
Она покачала головой и коротко рассмеялась, но в ее смехе не было веселья.
— Оскар бывал счастлив, только когда держал под контролем все и всех. Он и кончить-то мог, лишь когда смотрел, как мы с Дамонтом занимаемся сексом. Он зарабатывал очки у своего папаши, передавая тому информацию о маршрутах патрульных судов Береговой охраны, которую получал от Дамонта. А я была своего рода порнографической разменной монетой, которой он расплачивался со своим приятелем Дамонтом за секретные сведения.
— А потом все рухнуло, — предположил Джек.
— Разумеется. Но это Дамонт придумал, как выйти из положения, а не я.
— Вы вдвоем разработали план?
Она медленно кивнула.
— В то утро я пошла на работу в госпиталь, а оттуда позвонила Дамонту, как он и рассказал потом присяжным. Но я не пыталась заманить его в дом, чтобы обвинить в убийстве, которое к тому времени уже произошло. Это все было частью плана. Я сказала ему. «Дамонт, приезжай. Дверь не заперта. Брайан будет спать еще целых сорок пять минут. Оскар заснул в спальне. Делай то, что должен».
На мгновение Джек лишился дара речи. Потом все-таки спросил:
— И Джонсон приехал?
— Да. Все получилось так, как рассказал кубинский солдат.
— А что потом?
— Он пошел прямо в спальню. Он нашел пистолет Оскара там, где я и говорила. А затем…
— Он выстрелил в него?
Чувствовалось, что в ней идет внутренняя борьба. Но потом она выдавила:
— Да. Он застрелил его.
Джек помолчал. Ему казалось, что это было вполне естественно — помолчать, когда речь зашла о чьей-то безвременной смерти.
— Подождите минутку, — произнес он наконец. — Но потом в какой-то момент, он заговорил с Брайаном, верно?
— Верно. И вот отсюда все пошло наперекосяк. Понимаете, мы с Дамонтом рассчитывали, что Брайан не услышит выстрела. Но что-то его разбудило. То ли вибрация деревянного пола под ногами Дамонта, то ли Брайан проснулся оттого, что зажегся свет. Что бы там ни было, Брайан почувствовал, что происходит нечто странное.
— Но если Брайан проснулся и увидел Джонсона стоящим над телом Оскара, он бы знал, что это Джонсон застрелил его, правильно?
— Если не считать того, что он не видел Джонсона. Дамонт услышал, как открылась дверь спальни Брайана, еще до того как тот вышел в коридор. Дамонт спрятался в шкафу. И, войдя в спальню, Брайан увидел только окровавленного Оскара, лежащего в кровати.
— И тогда Брайан позвонил вам на работу?
— А потом он вернулся в свою спальню и заперся. Он был слишком напуган и сидел там, пока я не вернулась домой.
— Что сделал Джонсон?
— Услышав, как закрылась дверь комнаты Брайана, он вылез из шкафа и выбежал из дома. |