— Я не знаю, — ответил Джек.

— Как, по-вашему, кто это?

— Не имею понятия. По дороге сюда я слушал кубинское радио. Они считают, что это Кастро.

— Очень смешно.

— Я не шучу.

Линдси встала и отошла подальше от стола. Она начала медленно расхаживать по комнате, по нескольку шагов в каждую сторону, поскольку помещение было очень маленьким.

— И вы полагаете, это может оказаться правдой? Вы полагаете, Джонсон хочет заключить сделку с федеральным прокурором?

— Перед тем как приехать к вам, я позвонил Гектору Торресу. Он не пожелал со мной разговаривать.

— Тогда, наверное, это правда, — заявила она, и голос ее дрогнул. — Они договариваются.

— Я бы не стал спешить с выводами.

— Вы не знаете Дамонта. В глубине души он упрямец, способный добиться своего.

— Упрямец он или нет, но ему предстоит пройти долгий путь, прежде чем он сумеет завоевать доверие федерального прокурора.

— Торрес — просто мешок дерьма. Ему плевать на то, что Джонсон — скользкая личность, лишь бы он полз в нужном направлении.

— Мне об этом ничего не известно, — сказал Джек. — Если Джонсон может оказаться полезным обвинению, он должен заявить, что это вы застрелили своего мужа. Проблема заключается в том, что он уже показал под присягой, что в то утро был у вас дома и что ваш сын признался в совершении преступления. Так что эти два варианта трудно совместить.

Она перестала расхаживать по комнате и взглянула Джеку в лицо.

— Они прекрасно согласуются друг с другом.

Под ее взглядом Джек растерялся.

— Что вы хотите сказать?

— Брайан признался в совершении преступления, потому что…

— Почему?

— Потому что он думал, будто покрывает меня.

У Джека учащенно забилось сердце.

— В самом деле?

Она глубоко вздохнула и отвернулась.

— Линдси, Брайан действительно покрывал свою мать? — прямо спросил Джек.

Она по-прежнему не отвечала и избегала смотреть на него.

Джек повысил голос.

— На этот раз мне нужна вся правда, черт бы вас побрал. Довольно лжи. Вы говорите мне правду и, может быть, я сумею договориться с Торресом. Если вы будете продолжать лгать, я могу гарантировать, что вы умрете от летальной инъекции.

Она повернулась к нему лицом, в глазах ее стояли слезы.

— Брайан не убивал Оскара. Но и я тоже этого не делала.

— Тогда что случилось на самом деле?

Она снова вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Большая часть того, что вы услышали об Оскаре, — правда. Он был ужасным человеком, мерзко вел себя со мной, с Брайаном. Мы часто ссорились, и от этого больше всего страдал Брайан. Эта история с наушниками и то, как Брайан лишился слуха, — чистая правда.

— Но на этом правда и заканчивается? А все остальное, о чем вы рассказали присяжным, — это ложь?

— Нет. Никоим образом. Секс. Оскар, и Джонсон, и я. Обо всем этом я тоже говорила правду. Он подмешал мне какой-то наркотик. Вот так все и началось.

— И вы сама не хотели этим заниматься?

— Нет. Вовсе нет. — Она сделала паузу, потом добавила: — Поначалу.

Джек тряхнул головой, чтобы удостовериться, что он все расслышал правильно.

— Что вы имеете в виду, говоря «поначалу»?

Она смахнула слезы с глаз, в голосе ее зазвучали вызывающие нотки.

— Как, по-вашему, Джек, что это значит? Это значит, что сначала мне не нравилось то, чем я занимаюсь, но со временем мои чувства изменились.