-  Я лучше прямо отсюда подъеду.

    -  Отсюда ты, Митя, никуда не подъедешь, да и позвонить даже не сможешь - если только в том, прежнем течении времени у тебя в этот день не было никаких контактов с гинекологами.

    -  Зачем они были мне нужны? У Натальи здоровье такое, что позавидовать можно…

    «Много ты знаешь», - очень хотелось сказать Сергееву, и еще кое-что добавить по поводу Зернова и Натальи Васильевны; но сейчас не время и не место было, и он сдержался.

    -  Но в конце концов, - произнес он вслух, - придется тебе, как и мне, и каждому вернувшемуся, просто поверить, что так все и происходило, и происходит. Надо бы, конечно, говорить «воскресшие», но тот термин чересчур окрашен эмоционально и мифологически. Правда, еще не так давно мы его и употребляли…

    -  Несколько лет назад… - Зернов ухватился за эти слова, прикинул: - То есть, глядя с моей позиции, через несколько лет?

    -  По старому счету - да.

    -  Это когда я уже… - Последнего слова Зернов не произнес.

    -  Да. Тогда происходило много, очень много интересного, важного, нужного, тебе рассказать сейчас - ты не поверишь, что такое могло быть. Но если на тебя выбросить всю информацию сразу - задохнешься. На сегодня хватит, пожалуй.

    -  А ты… долго еще жил после меня?

    -  То есть когда я вернулся? Двадцать лет назад.

    -  Выходит, пережил меня на двадцать лет. Ну, знаешь… - казалось, Зернов и тут не удержится и спросит - а кто позволил; однако же сдержался.

    -  Вот видишь, - сказал Сергеев, - ты уже начинаешь ориентироваться в новой системе понятий. Да, на двадцать… Но ты не обижайся: дело прошлое. Так что теперь я соответственно на двадцать лет старше тебя, богаче в смысле опыта, ко многому успел привыкнуть, хотя со многим так и не могу в глубине души согласиться, но это другой разговор… Ну, если тебя волнуют вопросы продолжительности жизни, можешь утешиться тем, что исчезну я на восемь лет раньше тебя. И ты будешь еще студентом, пользоваться всеми благами молодости, когда я уже окажусь в начальной школе. Устраивает?

    Зернов пожал плечами.

    -  Давай о деле. В том, что ты излагаешь, я вижу все больше слабых мест… Ну например: еще по школе помню, что все виды энергии в конце концов переходят в тепло, а его ни во что обратить нельзя…

    -  Жизнь вообще полна всяческих алогичностей. Разве когда-нибудь было иначе? Никто не запрещает тебе думать, только вот опровергнуть лучше не пытайся: безнадежная задача. Лучше усвой то, что в главном ты уже понял: дело далеко не исчерпывается тем, что мы движемся от старости к детству, а не наоборот. Мы еще и проходим этот путь след в след, точно так же, как совершали его в тот раз, только в обратном порядке. След в след, и если сейчас мы с тобой сидим здесь и разговариваем, то лишь потому, что в тот раз, когда мы вышли из редакции, закончив процедуру передачи дел - временной, считалось, но было ясно, что ты ложишься надолго, хотя никто не знал, конечно, что ты больше не вернешься… Ну ладно, ладно… Так вот, когда мы спустились сюда, машины еще не было - директорской, она потом отвезла нас к тебе…

    -  Та, что сейчас привезла нас сюда?

    -  Именно. Ее тогда не было более получаса, и мы с тобой сидели вот на этом самом месте и болтали. Вот почему у нас и сейчас нашлась возможность посидеть и поговорить.