Что-то ждало нас.

14

ВИВАРИЙ

На этот раз нас встретила не кромешная тьма, а рассеянный свет. Помещение было даже больше предыдущего. Вокруг теснились какие-то мрачные скорчившиеся тени, словно готовые распрямиться или прыгнуть. Лучи наших фонариков нервно плясали по стенам. Вдоль противоположной от входа стены тянулся ряд окон от пола до потолка, полностью обледеневших. В углу смутно виднелись очертания гигантского механизма, похожего на огромную сгорбленную старуху, уставившуюся в окно. Мне показалось, что это телескоп. Я однажды видел телескоп в Лоуэлле, и мне даже разрешили немножко посмотреть через его мощные линзы на каналы Марса. Возможно, Грюнель интересовался и астрономией тоже.

Мы осторожно вошли, пробираясь среди множества канатов, блоков и цепей, свисающих с направляющих устройств на потолке. Грюнель, очевидно, использовал их для перемещения тяжелых предметов по помещению.

А тяжелых предметов здесь хватало. Даже на судоверфи Лайонсгейт-сити нет такого количества оборудования. Я разглядел станки сверлильные и шлифовальные, токарные и клепальные, сварочные аппараты и пилы, и всё это сейчас бездействовало, всё было покрыто пятнами ржавчины и льда. Стены до самого потолка были уставлены стеллажами и шкафами, забитыми всякими деталями, банками с замерзшими химикатами, порошками и пастами и ещё множеством вещей, назначение которых было для меня загадкой. Кругом стояли верстаки, на некоторых были всё ещё разложены инструменты.

— Это его мастерская, — сказал я.

И снова меня поразило то, что «Гиперион» не был обычным грузовым кораблем, зафрахтованным для перевозки имущества. Этой мастерской вовсю пользовались. Я видел, как потемнело лицо Хэла, когда он водил фонарем по комнате и не видел ничего, кроме станков, инструментов да снабженных этикетками ящиков с медными трубами, резиновыми шлангами и листами металла.

Мы осторожно пробирались среди свисающих цепей и канатов, между станков и верстаков. Я притормозил возле чего-то похожего на стул с высокой спинкой, из которой торчали две механические руки.

— Что это? — спросила Надира.

— Должно быть, одно из его изобретений, — сказала Кейт.

К счастью, Грюнель, похоже, был одержим любовью к этикеткам, поскольку к сиденью стула была прикреплена маленькая медная табличка.

Я посветил на неё фонариком и вслух прочел: «Автомат для одевания и раздевания».

— Интересно, а корсеты он зашнуровывать умеет? — заметил Хэл, обращаясь к Кейт. На мой взгляд, это было просто недопустимой вольностью с его стороны.

— Уж наверно, не хуже мисс Симпкинс, — ответила Кейт.

Мы пошли дальше, на ходу выдвигая ящики, но ни в одном из них не завалялось ни хрустящих банкнот, ни золотых монет — только всё новые и новые инструменты и заготовки для творений Грюнеля. В некоторых шкафах мы находили уже готовые изделия, переложенные древесной стружкой. Этикетки Грюнеля были почти такими же странными, как и сами вещи: «Устройство для тушения больших и малых пожаров посредством ароматического пара», или вот: «Уникальный водонепроницаемый замок для батисфер, подводных средств передвижения всех типов и автоматических посудомоечных машин», и ещё: «Принимающее любую форму покрывало для содержащихся в неволе птиц, особенно хорошо подходящее для туканов и попугаев».

Хэл остановился перед здоровенным деревянным ящиком, неприятно похожим на гроб, ибо он был слишком искусно изукрашен, чтобы служить просто для хранения вещей.

— Зачем ему понадобился в мастерской гроб? — поинтересовалась Надира.

— Надеюсь, вы не думаете, что он там лежит? — заметил я.