Глава 18

У кладовщика получил обратно почти все свои вещи. Проверил их согласно описи, расписался в журнале учёта, отказался от претензий и только тогда поотрывал нацепленные на каждую вещь инвентарные ярлычки. Там же и переоделся в новую одежду, что мне родственники принесли. Старая вся в крови была и в пробоинах, её, конечно, отстирали и даже заштопали, но выглядела она всё равно ужасно. Какие уж тут претензии, так и оставил её в больнице. Может, кому и пригодится не носить, так на ветошь.

«Георгия» прицепить не смог, левой рукой несподручно это сделать, а правая пока никакая, выше пояса не поднимается. Попробовал и не справился, а цеплять криво-косо не хочу. Кладовщик на мои мучения равнодушно смотрит, помощь не предлагает. Обленился совсем, круглое пузо под халатом почёсывает и безуспешно старается не зевать. Закусываться с ним не стал, ни к чему. Пришлось крест в карман пока спрятать.

За личным оружием пришлось идти к заведующему клиникой. Пистолет и ременно-плечевая система оказались тщательно упакованы в отдельный плотный пакет и дополнительно крест-накрест перевязаны шпагатом. Удивило наличие сургучной печати на узле.

До выхода из больничного корпуса меня, по распоряжению главврача, сопроводила дежурная санитарка. Не сказать, что уж очень легко идти было, но с помощью доброй и отзывчивой женщины справился. Поддерживала меня под руку, левую. Кое-как доковылял до въездных ворот по короткой, заросшей сиренью аллейке, и остановился отдышаться под равнодушным взглядом сторожа. Поблагодарил и распрощался с санитаркой.

Стою в тенёчке, кислород потребляю в неимоверных количествах. Вроде бы как и отдышался, даже немного полегче стало, кровь по жилам веселее забегала. И раны заживающие растревожила, тут же заштопанный бок задёргало в тон ударам сердца. Ослабел, не восстановился пока в достаточной мере, потому и тяжко. Присесть бы, да не на что. Стою, за ветку сирени держусь, вроде бы так полегче. Успокоился, сердечко стучать перестало, бок отпустило. Тут, под кустом, меня и нашёл отец.

— Коляска перед входом стоит, — обрадовал.

Помогать идти не стал, но смотрел с участием. Первым делом в училище поехали. На входе меня встретил государев порученец. Озадачил указанием прибыть…

Я уже и отказаться думал, настолько сил и желания не было в Гатчину ехать, а оказалось, что прибыть необходимо в Зимний. К счастью, конкретное время не указали, чем я и воспользовался:

— Раз уж мы здесь, то сначала пойду в штаб, документы отдам.

Государев порученец переглянулся с отцом, и оба решили меня сопровождать. Да и ладно, хотя бы пакет с документами понесут.

Приняли меня хорошо, ожиданием не мучили. Как оказалось, ждали и всё знали. О награждении тоже были в курсе. Более того, поставили на все виды довольствия без всяких проволочек. Ну а как иначе, если за спиной у меня государев порученец в немалом чине постоянно маячит, да вдобавок государь Валевачеву лично насчёт меня распоряжения отдавал. Правда, на вещевом складе всё-таки умудрился всунуть в руку кладовщику синицу, синенькую пятёрку. Много? Ничуть. Потому что обмундирование мне тут же выдали размер в размер, и подгонять ничего не понадобилось. Бескозырку с чёрным околышем и алой выпушкой, рубаху зелёного цвета и двубортный китель с шароварами. Погоны юнкерские красного цветы с вензелем в виде буквы «М» и золотыми галунами. Ну и сапоги, куда же без них.

Это то, что я сразу на себя надел. Ну а когда исподнее переодевал, то пришлось заживающие раны на всеобщее обозрение выставить.

— Пулевое, вашбродь господин юнкер? — уважительно кивнул на шрам кладовщик в чине унтера.