— Чем это они занимаются? — спросил господин Низбергер господина Харчмайера.

   — Шут его знает, — буркнул он, — они этим который день занимаются!

   — Уж не новый ли это вид спорта? — Господин Низбергер хохотнул.

   — Вид спорта? — Господин Харчмайер поставил недопитую кружку с пивом на стойку, подскочил к столу и стал следить за ребятами.

   На столе, на льняной скатерти, лежали четыре маленьких шарика из ваты. Вот оно что! Дети поддували шарики, и побеждал тот, чей шарик первым достигал противоположного края стола.

   Господам Харчмайеру и Низбергеру видение явилось в один и тот же миг! Им почудилось, будто крохотные ватные горошинки разрастаются и превращаются на глазах в большие, легкие как пух мячи, стол превращался в просторную поляну между гостиницей и рестораном, а четверо пыхтящих ребят оборачиваются четырьмя зимними туристами.

   — Новый вид спорта! — воскликнули господин Низбергер и господин Харчмайер вне себя от радости. Видение было настолько отчетливым, что обоим даже не понадобилось обсуждать это друг с другом.

   — Как ваша игра называется? — спросили они ребят.

   — Ватное поло! Ватенбол! — сострил Ханси.

   — Или дуй-дуй-ка! — подхихикнул Титу с.

   «Дуйбол!» — вскричал господин Низбергер, и господин Харчмайер также вскричал: «Дуйбол!» И так высоко подпрыгнул, что задел люстру, и она закачалась туда-сюда.

   — Вконец офонарел, — шепнул Ханси Марианне.

   Не успели Титус и Тита порадоваться, что их отец не офонарел, как он тоже подлетел к потолку да еще при этом так саданул по люстре, что с нее соскочили все ажурные красно-бело-клетчатые абажурчики, укрывавшие лампы-миньоны. Дело в том, что господина Низбергера секунду назад осенило: отдыхающие вряд ли смогут гонять по поляне огромные легкие шары без вспомогательного прибора. А в качестве вспомогательного прибора можно использовать суперфены с его склада. Именно эта идея и пришла ему в голову секунду назад. Из-за такой идеи стоило подпрыгнуть до потолка!

   — Слушай, Харчмайер, — сказал господин Низбергер после благополучного приземления. — У меня к тебе, Харчмайер, разговор есть.

   Господин Харчмайер кивнул: у него тоже был разговор к Низбергеру.

   Оба господина удалились в Комнату для Особых Торжеств (КОТ). Они захлопнули за собой двери, оставив приунывших детей собирать и укреплять на люстре свалившиеся абажурчики, а также горячо обсуждать вопрос: излечимо умопомешательство или нет? Ханси и Тита считали, что излечимо, Титус и Марианна считали, что нет.

   Господин Харчмайер и господин Низбергер долго совещались в КОТе. Потом они позвали детей, дети явились.

   — Ребятки, — проворковал господин Харчмайер, — сгоняйте-ка живо за Тюльмайером, потом за Лисмайером, далее за господином пастором и не забудьте господина учителя!

   — И непременно господина Верхенбергера, непременно! — крикнул им уже вдогонку господин Низбергер.

   Тюльмайер, Лисмайер, пастор, учитель и Верхенбергер не заставили себя долго ждать. Они примчались на всех парах, так как ребята каждого упрашивали:

   — Только, пожалуйста, поспешите!

   А на вопрос, почему такая спешка, они всякий раз объясняли:

   — Потому что папа с папой с ума сошли!

   Господин Верхенбергер прибежал последним — он жил дальше всех от Харчмайера.