Тюхтяев тяжело сглотнул. Рядом с ним чудовище, которое сочетает в себе наивность, невежество в житейских вопросах и страннейшие академические познания. И вряд ли стоит графу допускать контакты Ксении Александровны с Константином Петровичем Победоносцевым — она не смолчит, а тот не спустит такого даже родственнице московского градоначальника.

Что-то видимо, отразилось во взгляде, так что графиня быстро сменила тон беседы.

— Ботанику посмотрим?

— Хорошо.

Здесь уже Тюхтяеву оказалось попроще. Его спутница с трудом различала косточковые и семечковые, розоцветные и астровые, искренне изумлялась его познаниям, и практически вернула веру в мир. Не должны женщины упражняться в интеллекте, не их это.

И он, сам не замечая, начинает вести в их странной игре, рассказывая ей внезапно детские истории, как маленьким мальчиком собирал гербарии в имении деда по матери.

Догуляли до геологии, и здесь он окончательно воодушевился ее вниманием и прочитал целую лекцию о почвах и минералах. Эти знания порой помогали при расследованиях, но даже в суде его не слушали так, полураскрыв рот и только успевая переводить взгляд от одного камушка к другому. Поэтому он рассказывал, рассказывал, рассказывал… В юности были, конечно, дикие мечты о науке, но служба государева любые крылья обломает. Так что сейчас ему снова семнадцать и он говорит о любимой теме.

В одном из залов раздался мелодичный звон и Тюхтяев с ужасом понял, что гуляют по музею они уже пять с лишним часов и спутница наверняка давно уже заскучала, и лишь вежливость не дает ей продемонстрировать эмоции.

— Простите, я немного увлекся. — прервал он сравнительный анализ полевых шпатов.

— Нет-нет. — Она все еще рассматривала камни. — Если бы мне в детстве встретился такой учитель географии, совсем другую бы жизнь прожила.

Женщина-геолог? Что за глупость?! Но она так же задумчиво продолжила.

— Разве что просто так собирать камни — не очень увлекательно. Но ведь из них можно сделать что-то этакое, монументальное… — и тут стало ясно, как появились все эти безумные проекты от конкурсов в купеческой лавке до дикого проекта дома. — Можно же собрать все-все, что залегает у нас в стране в большую карту Империи. Красиво получится и величественно.

А отчего бы и нет? Он достал записную книжку.

— Есть у меня знакомец один, он точно заинтересуется Вашей идеей.

И прямо из Кунсткамеры отправил записочку горному инженеру Зданкевичу, должок которого лет за десять оброс хорошими процентами.

Он проводил свою прелестную спутницу на набережную Фонтанки, где та, наконец, вышла из состояния погруженности в свои мысли, критично уставилась на него и с внезапной теплотой произнесла.

— Вы меня поразили, Михаил Борисович. Это такая редкость — увидеть столь увлеченного человека. — пошевелила пальчиками, пытаясь изобразить какую-то сложную фигуру. — Я буду очень рада видеть Вас чаще. Приходите завтра к обеду. Евдокия обещала что-то очень вкусное.

И скрылась в своем странном доме.

В качестве сувенира к обеду статский советник прихватил начальника Среднесибирской геологической партии, который так кстати заехал в столицу между постоянными разъездами.