– Ломай, – махнул я рукой.

Скрывать следы нашего пребывания я не видел смысла. Всё равно Зуев догадается. Не исключено даже, что у него в дверях установлены какие-нибудь ниточки, волоски, по которым хозяин может определить, что ему нанесли визит незваные гости.

– О, а здесь керосинка есть, – обрадовался Серафим, увидев стоящую на столе керосиновую лампу.

Раньше лампы не было, обходились электричеством. Стало быть, появилась недавно. Нам же лучше – свечки можно сэкономить.

При свете керосиновой лампы (между прочим, не такой и тусклой, как считают некоторые) можно было внимательно осмотреть кабинет. Конечно, это вам не кабинет градоначальника, и даже не Феликса Эдмундовича, но работы хватит. Тут вам и тяжёлый шкаф, набитый книгами, и шкафчик поменьше, с папками, и письменный стол. Заморочек тут хватит дня на три, если искать как положено – слева направо, по часовой стрелке. Можно, разумеется, потратить и три дня, никто не гонит, но не стоит. Неверный шаг, какой-нибудь шум, слишком внимательный обыватель – и очутимся мы если не в контрразведке, то в тутошнем отделении милиции, работники которого, в преддверии наступления Красной армии, могут занервничать и на всякий случай просто расстреляют нас как подозрительных личностей.

– И что искать будем? – поинтересовался Корсаков.

М-да, хороший вопрос. Если бы я сам знал! Искать что-то такое, связанное со шпионажем? Увы, шпионажа «вообще» и «обо всём» не бывает. Любой ихний шпион, как и наш разведчик, всегда работает по конкретному направлению – военному, экономическому (здесь вам и промышленный, и банковский шпионаж), политическому и прочее. Господин Зуев мог передавать в Англию данные по Архангельскому порту, а то и по бирже, информировать своих хозяев о перспективах лесопорубок, о недовольстве рыбаков, не желающих идти на промысел, что, соответственно, повлечёт за собой колебания по всей отрасли. А мог быть и другой вариант – Платон Ильич выполняет функцию тайного контролёра в отношении собственных агентов, или получает информационные сообщения из Москвы и просто передаёт их по своим каналам. Правда, если отправлять донесения из Москвы в Лондон через Архангельск, получится далековато, есть варианты попроще.

Нет, скорее всего, господин Зуев работает именно по Архангельску. Даже если его сюда прислали «на всякий случай», или он угодил в «ссылку», это всё равно оправданно. Как-никак, Архангельск – это единственный (по крайней мере, был, таковым до появления в девятьсот шестнадцатом году Николаева-на-Мурмане) российский порт на Севере. Англичане, в принципе, могли предусмотреть и возможность активизации немцев на Балтике во время Первой мировой войны, отчего значение северного порта увеличивается многократно.

– Так что искать-то? – повторил Корсаков.

– Ищи всё то, чего не должно быть в кабинете директора библиотеки, – ответил я.

Да, очень точное указание. Разумное!

– Так бомбу искать, или «Максим»? – хохотнул мореман.

– Вот, что-нибудь в этом духе, – кивнул я. – Если гаубицу отыщешь – совсем прекрасно!

Что можно найти у хорошего разведчика? Правильно, ничего! Если он держит в шкафах или в ящиках стола что-то действительно важное, шпион он хреновый. А господин Зуев – хороший или плохой? Вот заодно и узнаем. Если что-нибудь отыщем – то он плохой шпион. Ничего нет – хороший разведчик.

Серафим принялся вдумчиво вытаскивать из шкафа книги. Шевелил губами, пытаясь разобрать название, тихо матерился, если на корешке попадалась иностранная надпись, и аккуратно складывал их в угол.

Я же взял на себя письменный стол. Не мудрствуя лукаво, для начала принялся выдвигать ящики.