Мы  возвращаемся во двор. Наверху, в нескольких квартирах уже зажегся свет. Я вижу  темные шишки голов, выглядывающих из кухонных окон. Внезапно из восточного  крыла, разрывая туман, доносится вопль. Это кричит маленький бабуин господина  Хуссейна. Хорек вздрагивает. К крикам сидящего в клетке бабуина привыкнуть  невозможно.

В  кольчужной рукавице Хорька звенят ключи.

-  На прошлой неделе мы обслуживали свадьбу. На Синт-Ян ин де Мерс.

Я  не могу ничего ответить, поскольку меня мутит.

-  Привезли восемь голов скота для барбекю. Папаша невесты был при деньгах. Тент  себе поставил и все такое. Ну этот, как его, шатер. В саду, под стеклянной  крышей. Мы с папой встали в пять утра.

 У  них было гостей пятьдесят. Мы набили филе четыре холодильника. А перед этим еще  весь день делали сосиски. Типа, для малышни.

Отыскав  нужный ключ, он отпирает задние двери грузовика. Я знаю, что под свиной маской,  сияет улыбка.

-  Срубили чуток шиллингов. В той части города на свадьбах можно неплохо  подзаработать.

Когда  Хорек открывает задние двери, я чувствую, как из грузовика вырывается теплый  воздух. С ним приходят запахи мочи и пота, смешиваясь с химическим смрадом  вихрящегося воздуха. Две маленькие фигуры забились в дальний конец кузова,  ближе к двигателю, где теплее.

Я  отхожу от открытых дверей грузовика и смотрю на поднимающиеся испарения. Их  относит в сторону, и в прорехах проглядывают клочки серого неба. Должно быть,  то смазанное желтое пятно - это солнце. Хотя с такими низкими тучами точно не  скажешь. Эх, мне бы на небеса.

-  Топай сюда, дурья башка! - кричит из фургона Хорек. Он забрался внутрь, чтобы  вытащить скот. Сами животные на выход не рвутся.

Я  весь съеживаюсь, будто Хорек сейчас вытолкнет оттуда льва. За белым бортом  грузовика раздается шлепанье босых ног по металлу, а затем звон цепей.

Хорек  выпрыгивает из фургона, обеими руками ухватившись за веревку.

-  Вроде тупые, как пробка, но похоже, чуют, что час их настал. Вылезайте отсюда.  Пшли! Пшли!

Из  грузовика вываливаются две бледно-желтых фигурки и падают на затянутые туманом  плиты двора. Хорек рывком цепи ставит их на ноги.

Животные  тощие и наголо обриты. Локти связаны, руки упираются в подбородки. Молоденькие  особи мужского пола с большими глазами. Они похожи друг на друга. Словно ангелы  с миловидными лицами и стройными тельцами. От едкого воздуха у них начинается  кашель.

Дрожа,  они жмутся друг к другу. Маленький плачет и прячется за тем, что повыше. Тот от  страха не может даже плакать, по внутренней стороне бедра у него стекает струя  мочи. На холоде от нее поднимается пар.

-  Грязные ублюдки. Везде нассут. Весь фургон нам уделали. Когда уедем, вашим  придется мыть коридор. - Хорек туго натягивает веревку. На шее у каждого  животного болтаются толстые железные ошейники. К ним приварены короткие  цепочки, к которым и крепится веревка, которую Хорек держит в своих  металлических рукавицах.

Когда  он тащит животных через двор, те семенят за ним и жмутся друг к другу, чтобы  согреться. Я бегу вперед, чтобы открыть служебную дверь, но почти не чувствую  под собой ног, даже когда колени бьются друг об друга.

В  коридоре я снимаю маску и иду позади скота. Хорек ведет нас обратно в душевую.  Животные рассматривают складские клети. Маленький перестает плакать, отвлекшись  на картины, мебель и коробки за решетками. Высокий оглядывается через плечо на  меня.