— Слушай… — я отвел Костю чуть в сторону, хотя особого смысла в этом не было — Катя все равно прожигала нас недовольным взглядом. — Я решил рассказать ей правду. Всю правду.

Костя отреагировал как типичный «лучший друг », его челюсть картинно отвисла, а глаза расширились до размера чайных блюдец.

— Ты что… — он перешел на сдавленный шепот, — с дуба рухнул? Она же нас в порошок сотрет! — Костя бросил быстрый взгляд через моё плечо и сглотнул. — Ты же знаешь, какая она бывает, когда злится? Еще та мегера…

— Заткнись, — я небрежно щелкнул его по лбу. — Решение уже принято.

— О да, конечно, — Костя закатил глаза. — Только вот решать будет она, а не ты. И знаешь, что она решит? — он понизил голос. — Если без демонстрации. Она решит, что её братишка окончательно двинулся. И упечет в лечебницу для душевнобольных. А если с демонстрацией… — он провел ребром ладони по горлу.

Мы посмотрели друг на друга и внезапно прыснули со смеху.

— И как же ты собираешься это сделать? — спросил он, поглядывая на Катю.

— Вообще-то, — я позволил себе улыбку, — я думал начать с показа твоих… особых талантов.

— Что⁈ — Костя отскочил от меня как от прокаженного. — Даже не думай! Я еще жить хочу! — он снова покосился на Катю, и его голос приобрел мечтательные нотки. — И вообще, у меня, может быть, определенные… планы. Романтического характера. А как я буду за ней ухаживать, если она увидит меня в виде двухметровой бледной образины?

— Да ладно тебе, — я фыркнул. — У тебя все равно нет шансов.

— Иди ты! — Костя пихнул меня в плечо. — Сам превращайся в кого хочешь, а я пас.

— Харэ лясы точить! — вдруг рявкнул Домин, его поросячий пятачок встревоженно дернулся. — Мы тут не одни.

Домин напрягся, его маленькое тельце застыло как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.

— Что случилось? — Катя шагнула ближе.

— Домин чувствует, что мы здесь не одни, — я медленно повернулся, пытаясь просканировать окрестности целительским зрением. Но древние воины под землей создавали слишком много помех — их угасшие ауры затмевали все остальное.

Внезапно кусты на краю поляны дрогнули — движение было едва заметным, но выдало присутствие наблюдателей. Мы сорвались с места одновременно. Катя на бегу активировала боевое заклинание — её фигуру окутал серебристый ореол защитной брони, лишь едва различимый.

Из зарослей вынырнули три фигуры в черном, в руках блеснула вороненая сталь автоматов. Костя, бежавший чуть впереди, начал меняться прямо на ходу — его тело удлинилось, кожа побелела как снег, мышцы вздулись под рвущейся одеждой. Катя на секунду отвлеклась, увидев трансформацию, и эта секунда стоила ей дорого — пуля пробила магический барьер, впившись в плечо.

Костя, уже полностью трансформировавшийся в двухметровую бледную махину, метнулся к противнику с такой скоростью, что воздух засвистел. Его когти оставили глубокие борозды в кевларовой броне нападавшего. Одним текучим движением, он подхватил обмякшее тело и использовал его как метательный снаряд, швыряя в последнего стрелка.

— Какого демона здесь происходит⁈ — голос Кати прорезал воздух. — Что это за… дрянь⁈

— Я не дрянь, я Костя! — прорычал вурдалак, уклоняясь от очереди последнего нападавшего.

Катя уже стояла на одном колене, и в её руках материализовался родовой артефакт — серебристый лук, сотканный из тумана. Призрачные стрелы возникли в воздухе — эфемерные, но смертоносные. Её выстрел был молниеносным — стрела пронзила горло ближайшего противника.