Тон, каким он это сказал, очень не понравился Драгошани. Он поставил стакан и подался вперед.

– Что именно странно? – спросил он. Ответ мог оказаться весьма важным.

Влади подлил еще водки в оба бокала.

– Для начала давайте проясним кое‑что. Относительно вас и меня, – сказал он. – Я вам не соперник. У меня нет видов на руководство отделом экстрасенсорики. Никаких. Я знаю, что Боровиц вместе с вашей рассматривал и мою кандидатуру на этот пост. Но меня эта работа не интересует. Думаю, вам следует об этом знать.

– Вы хотите сказать, что отказываетесь от нее ради меня?

– Вы здесь не при чем, – покачал головой Влади. – Я просто не хочу занимать этот пост. И не завидую тому, кто его займет. Юрий Андропов не успокоится, пока не уничтожит нас, даже если ему придется потратить на это остаток жизни. Честно говоря, я вообще предпочел бы держаться от этого в стороне. Вам известно, что я дипломированный и опытный архитектор, Драгошани? Это действительно так. Предвидение будущего? Я бы с большим удовольствием рисовал в воображении проекты будущих прекрасных зданий.

– Зачем вы говорите это? – поинтересовался Драгошани. – Это не имеет никакого отношения к делу.

– Имеет. Это имеет прямое отношение к жизни. А я хочу жить. Видите ли, Драгошани, я уверен, что вы каким‑то образом будете участвовать в смерти Боровица. В его “сердечном приступе”. Но если из борьбы с ним вы выйдете победителем – а это так и будет, – какие же шансы у меня? Я не храбрец, Драгошани, но и не глупец. Отдел экстрасенсорики – ваш...

Драгошани еще больше подался вперед. Сквозь темные стекла очков его глаза поблескивали красноватым светом.

– Но вы по долгу службы обязаны докладывать о подобных вещах Боровицу, Игорь, – скрипучим голосом произнес он. – А тем более о вещах столь важных. Вы хотите сказать, что ничего не рассказали ему? Или он уже знает, что я... буду иметь к этому отношение?

Влади поежился и выпрямился. На минуту ему показалось, что Драгошани гипнотизирует его своим почти змеиным взглядом. Или волчьим? Во всяком случае в его взгляде было нечто нечеловеческое.

– Я и сам не знаю, зачем я оправдываюсь перед вами, – наконец сказал он. – Ведь возможно, старый хитрец сам послал вас ко мне!

– А если так, разве вы не узнали бы об этом? – спросил Драгошани. – Разве вы со своим талантом не могли бы это предвидеть?

– Я не могу предвидеть все, – резко ответил Влади. Драгошани кивнул.

– Гм‑м‑м... В таком случае он меня сюда не посылал. А теперь ответьте мне честно: знает ли он о том, что завтра умрет? А если знает, известно ли ему, что я буду иметь к этому отношение? Ну же, я жду...

Прикусив губу, Влади покачал головой.

– Нет, он ничего не знает, – пробормотал он.

– Почему вы ему не сказали?

– По двум причинам. Во‑первых, даже если бы он и знал об этом, он все равно ничего не смог бы изменить. Во‑вторых, я ненавижу старого ублюдка! У меня есть невеста, и я хочу жениться на ней. Я жду этого уже десять лет. Но Боровиц не разрешает. Он хочет, чтобы мои чувства всегда были обострены, чтобы мой талант не затухал. Он говорит, активный секс неблагоприятно отразится на моих способностях! Старая сволочь! Он держит под контролем даже мои отношения с собственной невестой!

Громко расхохотавшись, Драгошани откинулся в кресле. Взглянув на его раскрытый рот и торчащие там длинные острые зубы, Влади вновь испытал ощущение, что перед ним не человек, а какой‑то странный, неизвестный зверь.