Он вышел из лаборатории.

Гарс подошел к махине комплекса и с великим сомнением оглядел ее. Когда он имел дело с техникой, ничего хорошего из этого почему то не получалось. Сюда бы мастера Друма, с тоской подумал он. Того бы нельзя было за уши оттащить от этого приборного изобилия.

Ладно, как говорится: глаза боятся, а ручонки пакостят.

Он с натугой вытянул плоский блин сканера из гнезда и громыхнул его на рабочий столик, который тут же опасно закачался.

Вооружившись тестером, Гарс стал прозванивать интеллекторные цепи. Время от времени он заглядывал в вирт руководство, потому что схема прибора, несмотря на все усилия, так и не зафиксировалась в его памяти.

Из угла доносилось старательное сопение и отрывистое бормотание под нос. Время от времени слух Гарса улавливал какие то странные обрывки фраз типа «бу бу бу… кто первым изобрел окситан… бу бу бу… расположение нейтринных экстракторов в реакторе типа дубль три…».

В отличие от Гарса, Адамцев работал в группе давно, но ввиду какого то особого строения мозговых клеток звезд с неба не хватал, хотя любую работу выполнял вдумчиво и досконально. Его будущее было очевидно всем, кроме него самого. Так и суждено ему пыхтеть над всякими анкетами, тестами и коэффициентами еще до бесконечности, если, конечно, в Когниции ничего экстраординарного не случится и если этернологи, рано или поздно, разразятся открытием реального бессмертия.

Как и Гарс, Герт Адамцев тоже попал в Когницию извне. До двадцати лет он прожил в Оазисе под ничего не говорящим Гарсу названием Зайцевск. С детства Герт увлекался охотой на бабочек. По его словам, у него была вполне приличная коллекция. За Горизонтом он оказался по чистой случайности. Подвела врожденная инерция мышления. Когда он гнался за очередным экземпляром серой капустницы вдоль внутреннего периметра Купола, сачок вылетел у Герта из рук и исчез за туманной стеной, а Адамцев машинально ринулся за ним, ну и…

Ага, вот он, неисправный чип! Хренов чип хренова сканера.

Гарс извлек пластметалловую пластинку величиной с ноготь из нутра прибора и повертел ее перед глазами.

И что этой хреновине не хватает? Не выдерживает нагрузки, которой ее подвергает Лапорт своими экспериментами? Или просто слишком большое напряжение подается на вход? Надо будет сказать техникам, чтобы посмотрели получше. А пока заменим эту штуку на новую, а то скоро сюда припрутся горящие жаждой познания экспериментаторы во главе с шефом.

Гарс полез в шкаф, где хранились ЗИПы, но аналога неисправного чипа там не нашел. Вот черт, придется тащиться на склад, а это значит – есть шансы не успеть восстановить работоспособность комплекса. Лапорт опять будет шипеть и плеваться, и хоть он будет делать это только для порядка, но все равно стыдно не справляться с элементарными лаборантскими проблемками.

– Я на склад, – сообщил он Адамцеву. – Одна нога здесь, другая – там. В сканере опять троник полетел, а у нас этого чипа нет.

Герт покосился на него. В глазах его мелькнуло что то осмысленное.

– Погоди ка, – сказал он. – Ты мне вот что скажи, Очагов. Как вот ты ответишь на такой вопросец, а? – Он повел пальцем по экрану в поисках нужного пункта вопросника, а потом торжественно провозгласил: – «Где находится Тегусигальпа?»

Гарс не раздумывал ни секунды. При ответах на тесты ИК рекомендовалось не думать и гадать, а озвучивать то, что нашептывают подсознание и оперативная память.

– По моему, в Никарагуа, – сказал он. – Под ба альшим таким Куполом.

– А что, разве это город? – с удивлением спросил Адамцев. – У меня вот тут указано, что это гора такая…

– Ну, если это гора, то, значит, люди там до сих пор проживают в пещерах, – сообщил Гарс.