Руки его сами собой легли на плечи Агессы, а губы безошибочно нашли ее жаркий, мягкий рот.

Однако когда объятия их стали еще более тесными, а взаимные ласки – еще откровеннее, в мозгу Гарса неожиданно прозвучал другой женский голос, который спрашивал: «Скажи, а зачем мы живем, милый?» – и он тут же мысленно увидел тело Люмины, одетое в простенький домашний халатик и лежащее на полу в луже крови.

И тогда он вздрогнул, будто ужаленный, и резко отстранился от того тела, которое прижималось к нему упругой, вызывающей острое желание массой.

– Что с тобой, Гарс? – испуганно спросила Агесса, открывая глаза. – Ты не хо…

Докончить вопрос она не успела.

Луч лазерного инъектора, который появился в руке Гарса, коснулся пульсирующей жилки у нее на шее, и девушка, осекшись, оцепенела.

Инъектор был заряжен гетилюксом, который Гарс обнаружил в перечне материалов, приданных группе СПИ для проведения научных экспериментов.

– Сядь, – сказал Гарс Агессе, чтобы проверить, как действует препарат, пролежавший на складе бог знает сколько лет. Она покорно опустилась прямо на пол. «Черт, я же не уточнил, куда ей следует сесть, а гетилюкс превращает человека в робота, послушно делающего только то, что ему скажут делать». – Встань!

Она поднялась.

Что бы такое несусветное ей еще задать? В голове побежали до отвращения пошлые и гадкие варианты, но Гарс достойно отразил их атаку.

– Скажи мне все, что ты знаешь о тайном отсеке в коридоре на двенадцатом ярусе, рядом со складом электроники, – приказал он девушке, превратившейся в живую статую.

На лице Агессы не дрогнула ни одна жилка, только при ответе шевельнулись губы:

– Я ничего не знаю о тайном отсеке в коридоре на двенадцатом ярусе, рядом со складом электроники.

Несмотря на драматизм ситуации, Гарс не удержался от невольной улыбки. Оказывается, человек под воздействием гетилюкса дает не только честный, но и полный ответ на заданный ему вопрос, и допрос тогда напоминает один из тех диалогов, которые обычно ведут друг с другом безжизненные персонажи учебников иностранного языка:

– Вы прочитали эту книгу?

– Нет, я не прочитал эту книгу.

– Любите ли вы театр?

– Да, я очень люблю театр.

– Что ты знаешь об исследованиях, которые проводит сектор двести три? – спросил он вслух.

– Об исследованиях, которые проводит сектор двести три, я знаю очень мало, – ровным голосом ответила Агесса.

Ага, значит, это все равно что беседовать с транспьютером, лишенным интеллекта. Значит, надо задавать только конкретные вопросы – «Кто? Что? Где? Когда?», но едва ли имеет смысл прибегать к вопросам «Зачем?» и «Почему?».

Интересно, на сколько хватит действия гетилюкса? На полчаса? Или на несколько минут? В инструкции приводились на этот счет какие то сложные расчеты, увязывавшие время действия препарата с весом тела, темпераментом и общим самочувствием «объекта». В любом случае, не надо терять времени на абстрактные вопросы.

Скорее всего Агесса едва ли сможет четко и внятно поведать, как ее отец руководит поисками методики управления поведением как отдельно взятых индивидуумов, так и целых коллективов. Если даже она и ведает о том, что скрывается за невинными и внешне дурацкими экспериментами Лапорта и иже с ним, то, чтобы вытянуть из нее это знание, потребуется много времени.