Фрея встретилась взглядом с Шарлоттой, сидевшей напротив нее. Подруга слегка улыбнулась. Вчера, после того как Фрея вернулась с конной прогулки домой, Шарлотта пожелала узнать, что случилось. Не вдаваясь в подробности, Фрея произнесла три слова:

– Он меня поцеловал.

Шарлотта порывисто прижала руки к груди. Глаза ее заискрились от смеха.

– Я так и знала! – воскликнула она. – С того момента, как вы поскандалили в бювете, я чувствовала, что вы симпатизируете друг другу. А теперь вдобавок он тебя поцеловал.

– И я поцеловала его, – честно призналась Фрея. – Но это ничего не значит, Шарлотта. Позже мы оба пришли к такому выводу.

Шарлотта лишь хмыкнула и помчалась наверх переодеваться.

* * *

Утром лил сильный дождь, и бабушка решила не выходить из дома, однако Джошуа при всем желании не мог последовать ее примеру. Он отправился в «Уайт-Харт» за тетушкой и кузиной, отвез их в бювет, где представил тем немногочисленным великосветским дамам, которые не побоялись непогоды. Среди них были миссис Ламбард и ее дочь, приветствовавшие вновь прибывших с восторгом, граничащим с подобострастием. После этого Джошуа отвел их обратно в гостиницу, позавтракал вместе с ними, после чего они вместе отправились по магазинам на Миллсом-стрит, откуда вернулись в гостиницу два часа спустя, так ничего и не купив. Цены показались тетушке непомерно высокими. Прежде чем наконец-то отправиться к бабушке, о чем Джошуа втайне мечтал, он был вынужден пообедать вместе со своими родственницами, пообещав заехать за ними и сопроводить в верхние комнаты выпить чаю.

После этого, хотя Джошуа было бы гораздо удобнее завезти их в «Уайт-Харт» и вернуться на Грейт-Палтни-стрит в карете вместе с бабушкой, ему пришлось принять приглашение тетушки зайти к ней в номер, поскольку успевшая ему уже порядком надоесть дама заявила, что ей непременно нужно обсудить с ним одно дело. Пришлось бабушке возвращаться домой в одиночестве.

Так что день для Джошуа выдался хуже некуда. Тетушка всегда была деспотичной особой и держала всех домочадцев в ежовых рукавицах, но больше всех третировала племянника, которого привезли в Пенхоллоу, когда ему исполнилось всего шесть лет. Он только что потерял обоих родителей – мать и отец умерли от лихорадки один за другим с перерывом в три дня, о чем Джошуа узнал гораздо позже. Он чувствовал себя глубоко несчастным и не понимал, что происходит и зачем его привезли к тетке. С годами стал понимать, что ее ненависть к нему объясняется тем, что из четверых детей, которых она произвела на свет, был всего один мальчик. Алберт являлся наследником, однако Джошуа, как говорится, оставался в запасе.

Двоюродные братья никогда не любили друг друга. Алберт, более тщедушный, более слабый, на год моложе Джошуа, постоянно хвастался тем, что имеет перед кузеном одно огромное преимущество – он должен унаследовать титул маркиза, – и пришел в ярость, узнав, что Джошуа это нисколько не интересует.

Для Джошуа было тяжким испытанием провести в обществе тетушки целый день, сопровождать ее с Констанс по Бату, представляя всем тем, кто занимал в городе сколь-нибудь значимое положение, на каждом шагу выслушивая ее комплименты и жалобы. Но не мог же он бросить незваных гостей! Ведь они приехали в город с единственной целью – повидать его. Кроме того, он не стал бы избегать Констанс, потом что она всегда ему нравилась.

Интересно, как долго они собираются пробыть в городе и сколько времени правила приличия предписывают ему ходить перед ними на задних лапках? В конце концов, есть еще Ламбарды, с которыми они могли бы пообщаться, подумал Джошуа.

Как только они приехали в «Уайт-Харт», поднялись в гостиную и горничная унесла шляпку, перчатки и накидку тетушки, та опустилась в кресло.

– Я так устала, – пожаловалась она, пока Джошуа размышлял над тем, какое у нее к нему дело.