— Ну, давайте сейчас пожрём, — предложил я. — В чём проблемы? Тем более, пойду, позову Божена. Всю ночь молился, не жравши — это сколько же сил надо?!

Комната Божена была сразу за кухней.

Когда я вошёл, святоша спиной ко мне стоял на коленях перед обгоревшим обрубком деревянного идола. Не оборачиваясь, он что-то быстро сунул под рясу, и только потом повернулся ко мне.

Глава 35: Последний бой

— Чего тебе, Немой? — тревожно спросил меня Божен.

Глаза у него были воспалённые, красные и слезились. В комнате стоял запах благовоний. Окно было наглухо закрыто.

Я недовольно поморщился. Пусти святошу в дом — он тут же из него церковь устроит!

— Мыш говорит, ты всю ночь не спал.

Божен на мгновение отвёл глаза в сторону и снова посмотрел на меня.

— Благодарил богов за освобождение.

— Дело хорошее, — миролюбиво кивнул я. — Мог бы и нас заодно поблагодарить. Мы, так-то, тоже участвовали.

Не нравился мне вид святоши. Ох, не нравился, бля!

Божен тяжело вздохнул.

— Да, правда. Извини, Немой! Спасибо.

— Так и будешь на коленях стоять? Пойдём, пожрём чего-нибудь.

Божен поднялся с колен и тут же уселся на кровать.

— Я попозже приду, ладно?

Я пожал плечами.

— Как хочешь. Но Мыш говорит — попозже поесть не получится. Какая-то херня намечается. И ты можешь понадобиться. Тебе крест-то вернули?

Рука Божена непроизвольно дёрнулась к груди. Но священник остановил этот порыв на полдороге.

— Всё в порядке.

Бля! Да ни хера не в порядке! Кого ты наипать-то пытаешься?!

Меня так и подмывало спросить, что он прячет под рясой. Но выслушивать посыл на хер не хотелось, а обыскивать Божена я пока не был готов. Поэтому обвёл взглядом комнату и спросил о другом:

— А Пафнутий куда делся? Домой смотался, что ли?

И снова Божен на секунду отвёл взгляд в сторону.

— Он подышать пошёл. Прогуляться по Старгороду. Давно здесь не бывал, решил город посмотреть.

Ну, понятно, ипать! Пафнутий у нас тот ещё турист!

Я уселся рядом с Боженом на жалобно скрипнувшую кровать и дружески хлопнул священника по коленке.

— У тебя точно всё в порядке? Что-то ты сам не свой. Не подменили тебя? А может, вселился кто? Ты только скажи — мы его мигом выселим.

Говоря эту хрень, я внимательно следил за Боженом. Нервы у меня уже были на взводе, и если бы святоша дёрнулся — не знаю, что бы я сделал.

Одновременно я попытался прощупать сознание Божена. Уловить, отыскать в нём страх. Да не просто страх, а ту липкую пугающую черноту.

Но Божен не дёрнулся. Он снова тяжело вздохнул и сгорбился, словно на плечи ему положили мешок с землёй. От него за версту пахло неуверенностью.

— Всё в порядке, Немой, — не сразу ответил он. — Иди, а? Я скоро приду.

— Да, Немой, иди! Дай мне с Боженом поговорить.

Я обернулся. На пороге комнаты стоял Мыш и смотрел на меня, нетерпеливо подёргивая хвостом.

Ну, и хер с вами, заговорщики! Я пожал плечами и вышел в столовую.

Из кухни на весь дом пахло наваристыми щами и сладкой выпечкой.

Глашка и Настя собирали на стол. Я чмокнул Глашку в щёку. Она прижалась ко мне, подняла лицо, подставляя губы.

Настя сделала вид, что ничего не видит, и убежала в кухню, где гремела посудой баба Дуня.

— Сейчас обедать будем, Немой, — сказала Глашка.

По глазам я видел, что она хочет сказать совсем другое. Поцеловал её мягкие губы, задержал поцелуй. Глашка зажмурилась и вздохнула. Моя ладонь скользнула по её спине, опустилась ниже. Я почувствовал, как руки Глашки напряглись, упёрлись мне в грудь.