Лучан, слушавший все это с легким юмором, внезапно привлек Мину к себе, и она зарылась лицом ему в грудь.

— Вы на нее похожи, — сказал он ей в волосы.

Мина, стыдясь того, что разревелась из-за давно умершей святой, пробормотала ему в рубашку:

— Совсем не похожа. Ничего общего.

— Нет, похожи. — Лучан отстранил ее от себя, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я сразу это заметил. Волосы у вас темней и короче, но внутреннее напряжение то же. Признайтесь, Мина Харпер: вы тоже слышите голоса?

Мину наряду со слезами разобрал смех. Слышу, хотелось ответить ей, вот только про тебя они ничегошеньки не говорят.

Это могло значить одно из двух. Либо ее «дар» наконец истощился, либо Лучан вообще не собирается умирать — в отличие от всех прочих мужчин, в которых она влюблялась. Нескоро, во всяком случае, соберется.

Лучан взял ее за подбородок, запрокинул голову кверху и спросил с легкой хрипотцой:

— Что вы скрываете от меня, Мина?

— Ничего, — соврала она столь же хрипло. — Честное слово.

И тут случилось невероятное: их губы встретились. Мина так давно не целовалась с мужчинами, что в первый момент не поверила собственным ощущениям и застыла как вкопанная.

Однако факт оставался фактом. Губы, холодноватые, как и пальцы, вели себя нежно и терпеливо, как будто Лучан готов был ждать ее отклика хоть всю ночь.

Сердце Мины отстучало два мощных удара подряд, и до нее наконец дошло, что Лучан в самом деле ее целует.

Она встала на цыпочки, обхватила его за шею и вернула ему поцелуй, вбирая в себя его свежий запах. Зажмурившись, она больше не видела картины у него за спиной, а Лучан приподнял ее над полом и все теснее прижимал к сердцу, которого она не слышала за отчаянным биением своего.

Потом ей показалось, что потолок испарился и лунный свет вместе со звездным сплошным белым потоком льется вниз, на нее.

Она не знала, что поцелуй может быть таким. Лучан держал ее бережно, словно какую-нибудь хрупкую вазу из китайской коллекции, но его губы, такие робкие на первых порах, делались все смелее, и она невольно открывалась навстречу ему.

Миг спустя в нем будто порвалось что-то, сдерживавшее его до сих пор. Он перестал быть вежливым, и Мина ничего не имела против. Точно он задал ей вопрос и она ответила «да».

Идиллию нарушало только ворчание Джека Бауэра. Мине пришлось оторваться и прикрикнуть:

— Джек, тихо!

Он удивленно тявкнул, поставил уши торчком и чихнул. Мина засмеялась, но Лучан даже не улыбнулся. Устремленный на нее взгляд Мина определила бы не иначе как пламенный.

Ему эта ситуация, судя по всему, смешной не казалась. По-прежнему держа Мину над полом, он заглянул ей в глаза и сказал:

— Проведи эту ночь со мной.

Мина не испытала ни малейшего шока, словно заранее знала, что он ее об этом попросит. Их тела казались созданными друг для друга, и голод, который она чувствовала в поцелуе Лучана, не уступал ее собственному. Он хотел ее так же страстно, как она хотела его.

Влюбленность сейчас ей нужна была меньше всего, однако она стремительно влюблялась в Лучана и в его поцелуи, прожигавшие ее до самой души.

Падала за край узкой трещины, отделяющей простую симпатию от любви.

Глупо, но факт. Она втрескалась в человека, с которым только что познакомилась.

Но разве могла она устоять после всего, что они вместе пережили? А теперь его поцелуи прямо-таки испепеляют ее.